– О! – расстроенно произнесла Флер. – Наверное, он очень скучает по ней.
– Да, хотя и старается этого не показывать. Но я его знаю, он не меняется. Иногда он поговаривает, что мог бы стать Клебером или Мюратом, добиться маршальского жезла, но слишком любит женщин и дуэли.
– А как вы с ним познакомились?
– Волею случая. История это занимательная, но я расскажу вам ее как-нибудь в другой раз, сегодня вы и так наслушались. Достаточно того, что мы знаем друг друга вот уже несколько лет, и он был столь милостив ко мне, что сделал меня кем-то вроде ученика. Мы никогда об этом прямо не говорили, но Видок очень много рассказывал, а я не упустил случая научиться.
Флер глядела на Сезара очень внимательно; после паузы она спросила:
– И теперь вы работаете на полицию, да?
Виконт приподнял брови.
– С чего вы так решили?
– Должны же вы как-то применять ваши знания.
– Это исключительно моя инициатива. Иногда меня влекут загадочные истории, которые полиция не в силах расщелкать; во время одной из них я, кстати, со Шрамом и познакомился. На Кэ д’Орфевр меня сильно не любят, хотя и знают. Там Видок – по-прежнему легенда, и сообразительные инспектора иногда обращаются к нему за консультацией. Хоть он и обижен на власти и не сотрудничает больше с ними – пенсия у него маленькая, да и ту пришлось выбивать, – иногда он снисходит и помогает.
– И он поможет нам?
– А что вы думаете обо всем этом, Флер?
Сезар дал ей время поразмыслить; наконец, вдова произнесла:
– Все это очень странно. Я не ожидала этого. Я никак не могу понять, что произошло. Да, вы познакомили меня с живой легендой, и я так рада этому. С тех пор, как вы появились в моей жизни, я узнала стольких удивительных людей, – выговорила она, порозовев. Сезару это очень понравилось. – Но Видок… Он потрясает. И между тем, меня не оставляет мысль – он ведь не чист перед законом, он… – Флер запнулась.
– Позвольте, я объясню вам, – мягко сказал виконт. – Видок – тот редкий человек, который, как вы сказали, перед законом чист не был, но с которого, тем не менее, следует брать пример. Разве вы не увидели в нем той жизни, о которой мы говорили с вами? Той свободы, о которой мечтаете? Несмотря на то, что он часто шел против закона, он жил каждое мгновение своей жизни – и продолжает это делать. Вас создает не только то, что вы однажды совершили, но то, как вы врастили это в вашу душу, как приняли, как этим воспользовались. Нельзя прожить всю жизнь ангелом и не запятнать крылья. Не таким людям, как Видок, как я… как вы. Вчера я убил троих человек, защищая вашу жизнь и свою; вы убили, защищая вашу жизнь. В чем же разница, скажите! И неужели вы никогда не сможете признать то, что совершили ошибку, научиться на ней чему-то новому и идти дальше – наученной, но не сломленной?