— Никого в это время не заметили?
— Было темно. Холодно, дождь. Домой очень хотелось. Отпустили — уехал. Слышу, за спиной вроде как выстрелы. Тормознул. Подал назад. Из машины выхожу — он лежит. Я к нему. Мертвый.
Речь шофера вдруг стала краткой. Рубленые фразы, минимум эмоций. Теперь каждое слово девица с микрофоном вытягивала из него будто клещами, как намертво вколоченные гвозди из дубовой доски.
— И что дальше?
— Вызвал «скорую». Потом милицию. Потом позвонил жене. Она спустилась. Плакала.
— Убийцу можете описать?
— Видел со спины. Высокий. В черной куртке. Бежал быстро. Скрылся в подворотне.
Появившийся на экране представитель следственных органов скучно разложил давно уже приевшийся пасьянс дежурных фраз. «Предположительно заказное», «связано с предпринимательской деятельностью», «пока не разглашать», «в интересах следствия» и как итог: «делаем все возможное». «Подняты по тревоге» — это уж само собой.
Невольно зевнул:
— Ну, все понятно: деньги не поделили. Кто-то очень не хотел в генеральные этого Дурнева. Может, переключим, Лешонок?
— Сейчас погоду скажут.
— Да… Погоду… Откуда же мне знакомо его лицо? — спросил задумчиво.
— Кого? — безразлично поинтересовалась Олеся.
— Шофера. Показалось, должно быть. Да, показалось. Вообще-то у меня хорошая память на лица. Вот на имена — плохая. Нет, где-то я его видел. Определенно. Видел мельком. Но где? Когда? — И тут же добавил: — А мне это надо? — И сам же ответил: — Не надо.
Олеся прилипла к экрану, потом радостно сообщила:
— Сказали, что в Краснодаре плюс двадцать пять!
— Значит, сегодня вечером будем греться на пляже.
— Даже не верится!
— Давай, Лешонок, собирайся. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Девятый час, пора в путь. Не будем время терять. Ты укладывайся, а я сейчас. Дойду тут до одного заведения.
Девушка запорхала по комнате, собирая вещи и аккуратно складывая их в сумку, а он вышел из комнаты. Когда вернулся, все уже оказалось упаковано.
Вадим же все еще был одержим навязчивой идеей: почему лицо Гусева показалось таким знакомым? Шофер отчего-то ассоциировался с событиями вчерашнего дня. Очередной Элькин обман, отъезд, Олеся, трупы в машине… Где-то там, среди этих событий, затесалось лицо красавца-шофера. Если бы данный эпизод не вытеснили события более значительные, он бы наверняка вспомнил…
— Вино брать?
— Что?
— Бутылка, которую нам дали в «Ивушке», полная. Мы ее и не открывали.
— Возьми, конечно.
— А фрукты? Могу я их взять или это будет неприлично?
— Раз оплачено, значит, все в порядке. — Он как-то позабыл, что оплачено не им. — Ты можешь забрать с собой все, что мы не съели.