— На еду.
— Мама, ты что, в рестораны тайком ходишь?!
— А почему я должна себе во всем отказывать, раз я тебя вырастила? Да, я тоже хоть под старость хочу хорошо пожить.
— Но надо же было хоть немного откладывать на случай, если я потеряю работу! У нас что, совсем нет денег?
Мать надулась:
— Могла бы и потерпеть, твой Селин был не так уж плох.
— Да? А ты хоть раз спросила меня, легко мне это или нет? Как я заработала эти деньги?
— Ты же их не украла.
— Я полтора года жизни у себя украла! Тебе меня не жалко?
— Сашеньке нужны фрукты.
— Пусть яблоки ест, в конце концов, а то у вас ананасы в доме не переводятся. В общем так: я больше в личные секретарши не пойду, буду искать работу, за которую платят не так много, зато и не так терзают. Учитесь экономить. Все.
Она громко хлопнула дверью.
…Для их маленькой семьи наступили тяжелые времена. Анна отнесла в ломбард селинские бриллиантовые серьги, но за них — увы! — много не дали. Снова пошли бесконечные анкеты и собеседования. Анна злилась: многочисленные управляющие, директора и менеджеры по персоналу сами не знали, чего им надо, она подходила им по многим параметрам, но мужики почему-то жались.
«Теперь я слишком уж хороша для такой работы, мне срочно надо подурнеть. Потому что в личные секретари я сама теперь не хочу, мне еще надо отойти от Селина», — поняла наконец Анна. Дома было невыносимо, и она целыми днями обивала пороги, писала, отвечала, улыбалась, принимала вежливые отказы.
Мать больше не приставала, она вообще перестала с дочерью разговаривать. На столе появилась бесконечная картошка, то в виде жидкого пюре, то жареная, то просто испеченная в духовке. Изредка к ней были овощные салаты, но все больше селедка и солёные огурцы да тертая морковь под майонезом. Анне было все равно, что есть, как ни странно, сын тоже не протестовал, донашивал старые тряпки и радовался, что мама вечерами рано приходит домой.
Это был период, когда Анна и Сашка сблизились: сын рассказывал о школе, об уроках, об учителях и делился с матерью своими детскими проблемами. Она слушала про соседского Тольку, который дерется ногами и кричит громко плохие слова, про девочку Катю, которая сидит за соседней партой, про учительницу Тамару Николаевну и ее несправедливые отметки. Слушала, и ей становилось немного легче. А сын, казалось, мог рассказывать ей все это бесконечно.
Наконец после долгих мытарств Анне повезло: она устроилась на работу в небольшой магазинчик, торгующий компьютерами и комплектующими менеджером по работе с клиентами. А проще говоря, продавцом. График работы там был напряженный: с девяти до двадцати и со скользящими выходными, зарплата двести пятьдесят условных единиц, но зато никто к ней не приставал.