Они знали друг друга еще по делу Серебрякова. Алексей до сих пор зубами скрипел, вспоминая, как девушка на пару с подружкой пыталась его развести. И нынешние слезы Норы были слезами голодного крокодила, у которого прямо из желудка выдернули привязанный на веревочке кусок мяса. Причем крокодил этот кусок уже почти переварил. У Норы на Пашу были виды. Теперь она страдает по упущенным возможностям.
Барышев встал, как только Алексей кивнул ему на дверь в свой номер.
— Там наши женщины, — вздохнул Серега. -Общаются. Как думаешь: они нам помешают?
— Общаться? Думаю, да. А мы их попросим с детьми прогуляться.
— Ага! — с энтузиазмом сказал Серега. — Пусть роют снежные пещеры!
— Им полезно, — согласился Алексей и распахнул дверь с криком: — Девочки! На улице чудесная погода! Прошу вас оценить, как идут спасательные работы! Вблизи уже должен быть слышен шум моторов!
— Выпроваживаете? — усмехнулась Саша. -Думаете, мы будем вас подслушивать?
— Разумеется, будем! — сказала Анечка.
— Думаешь, мы услышим что-то интересное?
— Это вряд ли. По-моему, оба они зануды.
— По-моему, тоже.
— А мы их оставим без обеда. Не скажем, что путь к столовой свободен.
И Саша достала из шкафа теплые куртки. По лицу Сереги Леонидов понял, что путь к столовой тот найдет при любых обстоятельствах.
Когда компания удалилась, Леонидов полез в тумбочку, где с вечера предусмотрительно запрятал бутылку марочного вина.
— Серега, гляди — «Мускат»! Сахара, зараза, тридцать пять процентов! Сироп, елки! Похмелимся? А то башка трещит. Долго терпел, но теперь сдаюсь.
— А пить из чего? Стаканы-то в холле! Сходить?
— Ни-ни! Не стоит оказывать дурное влияние на общественность. Сейчас крышку от мыльницы принесу, да подай мне ту пластмассовую штуку от лака для волос.
— Колпачок, что ли?
— Его, родимого.
— Воняет же!
— Ничего, пойдет под «Мускат». Я эту штуку сейчас с мылом вымою.
— Тогда ты из него пей.
— Ладно, как гость, можешь пользоваться привилегией в выборе посуды. Будешь потом мыльные пузыри ртом пускать.
— Классное занятие! С детства обожаю.
Они разлили «Мускат» в мыльницу и колпачок от баллончика с лаком для волос. В тумбочке нашлась пара мандаринов.
— А осетринки, случаем, не припас? — грустно спросил голодный Серега.
— Совесть не позволила. Мы люди бедные, но гордые. Воровать «Мускат» не то же самое, что тырить осетрину.
— А бутылка этого вина знаешь, сколько стоит?
— Это я спьяну перепутал, этикетку в темноте не разглядел. Лучше бы водку стащил, ей-богу! Ну, будем здоровы!
Они глотнули из импровизированных стаканов. Барышев скривился и закашлялся: