— Может вам к профессионалам обратиться? Знаете, сейчас есть и мужская проституция: можете выбрать жене кавалера с гарантией и по своему вкусу. Хотите — блондина, хотите — брюнета. Небось, и рыжие имеются, если приплатить. Екатерина Леонидовна какую масть предпочитает?
— А вот это уже плохой юмор, — прищурился Калачев. — На этом остановись. И еще запомни: с милицией я дел больше иметь не хочу. Я ведь помню, как давал показания по делу Серебрякова, чтобы Пашину ж… прикрыть. Не знал тогда, что он так дорого обойдется, но, как говорится, за хорошее удовольствие надо хорошо платить. Мне для такого дела мужик нужен с репутацией. Не шваль какая-нибудь.
— Скажите, а зачем вы сюда приехали? Не в Финляндию, не в Швецию, и не на острова какие-нибудь?
— Да вот, жене хотел угодить. Она опять злющая стала, я и понял, что у нее и Паши дело разладилось. Думал, может, помирятся на свежем воздухе, а оно, вон как вышло! Да и на хрен мне эти острова? Жарко. Болею я. Сердце мое такого климата не выдерживает. А Финляндия у меня своя: гектар земли в Подмосковье. Хочешь — на лыжах катайся, хочешь — на коньках. Елок — не счесть! Надо оленей — оленей пригоню. Да хоть и из самой Финляндии! А что касается убийства… Я сразу сообразил, что ты под Катьку копать станешь. Только не она его с балкона скинула.
— А я знаю. Единственная женщина, которая на сто процентов вне подозрения, за исключением, конечно, моей жены.
— Это еще почему?
— Потому что Нора ей в стакан бросила таблетку снотворного. Чтобы нейтрализовать.
— Чего ж ты мне сразу не сказал, опер?
— А интересно было послушать. Да и вам хотелось поговорить.
— Это верно: хотелось. И поговорить, и отдохнуть. Перед Новым годом самый оборот! Жаркие деньки. Мне бы сейчас несколько дней отлежаться в тишине… Я здесь задержался, чтобы Катьке был урок. Чтоб напугалась. Утихла, и не портила мне праздники. Хорошо ты ее напугал?
— Хорошо, — рассмеялся Алексей.
— Ну и ладушки.
— А вы часом не в курсе, кто убил Пашу?
— Здесь бизнес. Чистый бизнес, — уверенно сказал Калачев. — Власть с Валерой не поделили. Король-то умер, то есть, великий и могучий Серебряков, а приемников оказалось два. Один явно был лишним, только мне всегда казалось, что на радикальные методы способен именно Паша. Тот был друг, соратник, наследник с благословения покойного, так сказать. А Иванов — тот птица другого полета. Убийство — не его способ избавиться от конкурента. Но, если оба крепко выпили, и дело до разборки дошло, то все могло случиться. Давай, сыщик, дернем еще по одной. За упокой души раба божьего Павла.