— У щенка был жалкий вид! Он все время кричал: «Почему вы мне не верите?! Почему вы мне не верите?!» Потом вышел сосед, Карл Янович. И сказал: «Я всегда знал, что этот юноша плохо кончит». И начал рассказывать, как щенок бегал к соседке напротив, у которой есть хорошенькая дочка. Потом и она вышла! Соседка! Не дочка, мамаша. Эта, как ее… — Дере наморщил лоб.
— Елизавета Павловна, — подсказала она.
— Вот именно. Все видели! Все! Наконец-то! А ведь я тебе говорил, — напомнил Дере. Не удержался!
— Что говорил?
— Надо думать, прежде чем связываться с сомнительными людьми. Наверняка он вор или убийца.
— И в самом деле, — вмешался Давид. — Что у него за тайна? Почему Симонов сначала стрелял в вас, Маргарита Ивановна, а потом убил Гатину?
— Я думаю, что это скоро выяснится.
Она оказалась права. Новый день принес новые сюрпризы.
Она, не отрываясь, смотрела на скульптуру. «Юноша-ветер». Вряд ли когда-нибудь Маргарита Мун сможет к ней вернуться. а ведь работа почти завершена. Осталось чуть-чуть — и… Но она не сможет. Желание работать пропало. Вдохновение ушло, руки были холодны, сердце пусто. Она хотела, чтобы все поскорее закончилось, но не так.
Маргарита почувствовала чье-то присутствие. Обернулась: в дверях мастерской стоял Давид.
— Что скажешь?
Он молча пожал плечами. Что тут скажешь?
— Тебе его не жаль? Впрочем, о чем я спрашиваю… Ты никогда не симпатизировал Сеси.
— О какой жалости вы говорите? Он — убийца. Ведь он в вас стрелял.
— Скажи, Давид, ошибка исключена?
— Ошибка?
— Могли они перепутать? К примеру, Дере брал в руки чашку Сеси или наоборот…
— Его отпечатки пальцев заново откатают в милиции. Тогда вы поверите?
— Тогда — да.
— Надо верить фактам, Маргарита Ивановна. Вы же сами сказали: когда Симонов так поспешно уезжал, в его машине был пистолет. Он этого и не отрицает. А вы говорите о какой-то ошибке.
— Я сама не знаю, что говорю! А главное, не понимаю: зачем он это сделал? Что за тайны?
— Терпение, Маргарита Ивановна. Терпение.
— Ты останешься еще на неделю?
— Пока не будет стопроцентной уверенности, что вы в безопасности, я никуда отсюда не уйду, -заверил Давид. — Если вы сами этого не захотите.
— Мне с тобой спокойно.
— Но Альберт Валерианович…
— У вас конфликт?
— Скорее недопонимание. — Давид усмехнулся. — Дере вбил себе в голову, что я хочу увести у него жену.
— Чепуха, да?
— А разве мне это под силу?
Она невольно вспыхнула и отвернулась к окну. Зачем-то начала задвигать плотные шторы.
— Я пойду? — тихо спросил Давид.
— Не дальше крыльца. Я тебя пока не уволила.
Он неслышно исчез.