Двери в гостиную были плотно закрыты, шторы задернуты. Горела яркая люстра. Все ее пять лампочек были зажжены. Маргарита стояла у окна, Альберт Валерианович сидел в кресле.
— Объяснимся.
Она вздохнула. Разговор тяжелый, но надо его начать.
— Мне не в чем себя упрекнуть, — напыщенно сказал Дере. — Я сделал это из любви к тебе.
— Но мальчик, Алик? Мальчик-то здесь при чем? Ты догадываешься, что с ним произошло в тюрьме? Как он будет после этого?
— Ничего, выживет, — скривился Альберт Валерианович.
— Да ты просто садист!
— Он бы все равно сел. Камушки не я за него воровал, не забывай.
— Но убийство! Ты повесил на него убийство!
— Не я. Гатин. И я ни о чем не жалею, — повторил Дере.
— Откуда в тебе столько жестокости? — простонала она.
— Я мужчина. В борьбе за любимую женщину все средства хороши. Я не хочу, чтобы все стало как раньше. Чтобы мы опять жили втроем. Не хочу! — крикнул Дере.
— Этого и не будет, — спокойно сказала она. -Как ты не понимаешь? Я больше не могу быть его любовницей. Потому что уже почувствовала себя матерью. Это было бы кощунство.
— Слава богу! Опомнилась!
— Но я буду о нем заботиться.
— Издалека. — Альберт Валерианович хмыкнул. -Пожалуйста!
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.
— Мы уезжаем, Дуся.
— Как? Куда?
— Помнишь, я говорил тебе о выгодном контракте? Оч-чень богатый человек купил себе замок в Европе. Он хочет, чтобы модный скульптор Маргарита Мун занялась дизайном.
— Но я не декоратор! Я скульптор!
— Вот и отлично. Там огромный парк. Твои скульптуры его украсят. Твори. И огромный дом. Замок! Дуся! Вот поле деятельности! Ты всегда тяготела к монументализму! Нам обещали хорошо заплатить.
— И за сколько ты меня продал? — подозрительно спросила она.
— Мы больше не будем нуждаться, — уклончиво ответил Дере.
— А мы разве нуждались?
— Дуся, не капризничай. Надо ехать. Годик-другой поживем в Европе. В замке будет твоя мастерская. Вокруг парк, — напомнил Дере. — Климат мягкий.
— Я не смогу.
— Сможешь. Я в тебя верю. Вспомни, с чего ты начинала? Пряжки для ремней, пробки для бутылок.
— Дались тебе эти пробки! — Она поморщилась.
— Глядишь — появится другой богатый клиент. Останемся в Европе.
— Чем же тебе Россия так не нравится? — Она усмехнулась.
— Нравится. И мы сюда обязательно вернемся. С деньгами и всемирной славой.
— Но моя рука… Вдохновение…
Она уже дрогнула.
— Вернется, — уверенно сказал Дере. — А не вернется — невелика беда. С твоей славой, Дуся! Спасибо скандалу и пиару! Все, что ты ни сделаешь, будет признано гениальным. Ведь это от самой Маргариты Мун! Теперь уже имя работает на тебя. Пользуйся.