Какой-то дед, постукивая палочкой по своей полке и упорно называя олигархов аллигаторами, жаловался соседу:
— Энти аллигаторы весь колхоз у нас развалили… Таких, мать твою…
— Во-во, — поддакивал сосед. — Их бы всех посадить на нашу зарплату.
— Я хари-то ихние все наперечет знаю. Как морда во весь экран — знамо: аллигатор. Отъелися на наши народны деньги.
— Правильно, папаша, говоришь. На консервы бы пустить все это крокодилье племя.
— Собаки сдохнут, — оглушительно сморкался дед в огромный клетчатый платок.
«Папу Сальникова бы сюда, — думала Люся, прислушиваясь к чужому разговору. — Вот где ему надо общаться со своими избирателями. Одна ночь в плацкартном вагоне — и можно посыпать голову пеплом. От стыда».
Мужик на соседней полке вслух читал журнал с красивыми картинками. Люся сквозь дрему слышала, как он комментирует прочитанное:
— Во, Анька, слышь? На даче у известного певца собака съела птенца павлина. А? Называется «Происшествие на даче». Помнишь, прошлый год у нас Тарзан соседского петуха придушил? Так без петуха куры нестись не будут. А без павлина что? Они будто бы и петь не могут.
— И нехай,— отмахнулась Анька.
— Не, за каким хреном им павлин?
— А за каким хреном тебе водка?
— Ну ты сказала! От водки я, может, человеком себя чувствую.
— А они, може, ее только с павлином могут хлестать.
— Как это с павлином?
— Посмотрят, как он перед окошком разгуливает, — и хлоп стакан. Може, два.
— А без павлина?
— Без павлина, може, не лезет.
— Дура, — хрюкнул мужик.
— Алкаш, — беззлобно ответила его Анька.
И мужик снова согнутым пальцем стучал в верхнюю полку:
— Соседка! Эй, соседка, водки хочешь?
— Нет, — отмахивалась Люся.
— Что, студенты нынче водку не пьют? Эхма, вырождается народ! Что с державой-то будет? Бери нас теперь голыми руками.
— Ты, Люся, не слушай его, — изо всей силы толкала мужа в лоб вальяжная толстая Анька. — И-и-и, развезло, дурачина! А нам бы с тобой, Люська, чайку.
Но она уже дремала, сытая, с разливающимся из желудка по всему телу теплом, и в голове вертелся только этот проклятый павлин. В самом деле, что за беда: у кого-то на даче павлина съели?…
2
Из поезда Люся вышла словно чумная. Грязная, уставшая, совершенно одуревшая от дороги, которой, казалось, не будет конца. Ее соседи по вагону покидали свой Богом забытый материк, подавленные величием столицы. Они переселялись на время на землю обетованную, но чувствовали себя там нежеланными гостями. Люся же просто вернулась домой, но была теперь совсем иной, не похожей на себя прежнюю. После этого путешествия ей стало совершенно ясно, что на свете есть и другая жизнь.