— Да конечно, прошу, покажите нам фотографию экс-жены господина Нарушкина. — Опять подал голос ведущий.
На мониторах в студии появился образ пренеприятнейшей мадам. Мало того, что мадам была в годах. И что эти годы оставили на ней очень сильный отпечаток. Так мадам еще умудрялась абсолютно за собой не следить. Ее голову украшала просто ужасная прическа, которая позволяла любоваться следами облысения. Вместо выщипанных бровей, у нее были две нарисованных угольно-черных дуги. В дань какой-то особо извращенной моде, эти дуги сходились над переносицей. Водянистые глаза, бывшие когда-то голубыми, взирали на фотографа и вообще на весь окружающий мир с презрением. Поджатые губы, с протуберанцами глубоких морщин вокруг. Шея мадам своими изгибами и морщинистостью очень напоминала шею стервятника. Эту схожесть также усиливал белый, якобы меховой воротник на ее кофточке.
Это фото появилось сразу на нескольких мониторах и господину Нарушкину на секунду показалось, что образы экс-супруги его буквально окружили. Он даже прикрыл глаза и начал тихонечко поскуливать. Но почти тут же взял себя в руки и срывающимся голосом продолжил свою исповедь:
— А вы можете представить, как она выглядела без макияжа?
Камера в этот момент неудачно выловила ведущего. Тот видимо представил, потом представил еще раз более детально, позеленел и бросил это душераздирающее занятие.
— А как моя жена выглядела каждое утро? Пусть ваша фантазия дорисует еще слабо открытые глазки-щелки и всеобщую опухлость! И весь этот жуткий комплект тянется к вам губами и пытается эротично заигрывать!
Судя по ахам-охам в студии, нескольким людям стало плохо. Поэтому ведущий начал быстро менять направление мыслей господина Нарушкина:
— Хорошо, мы увидели, что у вас было в прошлой, семейной жизни. Но что поменялось? Что у вас есть сейчас?
Нарушкин расцвел:
— А сейчас у меня есть Маша-Даша. Можно их пригласить в студию?
— Конечно же, можно. — Блеснул улыбкой ведущий. — Машу и Дашу в студию!
В студию вошли Маша-Даша. Даже аскетично настроенный Дима на секунду перестал резать зелень. Две высоченные блондинки, с модельными загорелыми телами, длиннющими волосами, как кобылки проскакали на высоких каблучках и угнездились на диванчике, обняв Нарушкина. Одна справа, другая слева. Потом они его чмокнули. И опять одна справа другая слева. Но Дима слегка порезал палец ножом не из-за того, что девушки были не поземному красивы и не потому, что они вели себя так фривольно. А потому, что в дополнение ко всему они были еще и близняшками. На месте счастливчика Нарышкина в ту же секунду хотел оказаться практически каждый леровец. А тот, кто отказался бы сейчас поменяться с ним местами, был просто пошлым лгуном.