— Да сидел я на этих уроках согласия! И по основам толерантности у меня пятерка! Ты пойми, школа это одно. Это пропаганда. А я видел как агенты из "1000 Правых" людей убивают! — Не выдержал и прервал ее Дима. И тут же понял, что сболтнул лишнего. Глаза Олеси расширились от ужаса. Она смотрела на него так, как будто бы Дима только что вернулся из лепрозория, где провел пару месяцев, а сейчас предлагал почесать ему спинку. Она медленно пятилась от него и не отводила от него глаз. Дима не замечал состояния Олеси и распалялся все больше:
— А потом я белорусов встретил. Нормальные ребята. Я им помог, а теперь они помогли нам. Они тебя вы-ле-чат! Вот гляди!
Дима достал конверт, раскрыл его. Вытащил паспорт с билетами и протянул Олесе. Шок, который она испытала, увидев свое фото на паспорте с чужой фамилией не передать. Она беспомощно смотрела на то на паспорт, то на Диму. Потом собралась с силами и спросила:
— Дима, что ты для них сделал?
— Ну, понимаешь… Долго объяснять.
— Они тебя завербовали, да? Дима, милый, надо покаяться. Пойдем вместе! Мне тоже надо покаяться, ты же это все из-за меня затеял. Вот увидишь, мы покаемся, и нас обязательно простят. Мы будем каяться, пока не простят!
— Да не будем мы каяться.
Дима понимал, что поезд уходит все дальше и дальше. Он изо всех сил цеплялся за него, но шансов удержаться не было. Олеся была потрясена и шокирована.
— Как не будем? А как с этим жить? Дима, ты же предал Родину. Я помню на семинаре нам говорили… помнишь семинар по противодействию диктатуре? Его еще такой милый мужчина из Польши проводил? Он так и сказал, покаяние единственный способ избавиться он стыда за содеянное.
— От какого стыда? Я ничего плохого не сделал. Мне не стыдно!
— Как не стыдно? Да ты посмотри на эти билеты. Дима они же на самолет, который в Минск летит!
Она уже отказывалась понимать происходящее. Дима предал Родину. Дима связался с белорусами. Дима стал говорить ужасные вещи про американцев. И ему не было стыдно. Она вдруг все поняла. Это был другой Димка. Это вообще не Димка был. Это был какой-то монстр, а не человек. У него были непонятные друзья, он подвергал сомнению авторитет американских врачей, и что самое страшное, он не хотел каяться. Сейчас, когда она, его невеста, предложила ему ради их светлого будущего бросить все и покаяться, он отказался. Это был не Дима, это было чуждое чудовище, под внешностью Димы на какое-то время обманувшее ее и втершееся к ней в доверие. Олеся это поняла отчетливо и вопреки ожиданиям, это не принесло ей той боли, о которой она с ужасом думала и к которой готовилась.