— Понятно. А хорошие новости?
— Все, что нужно, у вас уже есть. Круг шести достаточно силен, чтобы победить в этой битве.
— Но не закончить войну. — Блэр вновь окинула взглядом неприветливый пейзаж. — Для меня она никогда не закончится.
— Выбор за тобой, дитя мое. Так было всегда.
— Мне хочется все бросить. Иногда хочется, а иногда… Я думаю: вы только посмотрите, что я делаю, что умею. И у меня появляется ощущение… наверное, правоты. Но в другие дни, когда я возвращаюсь с охоты, а в доме никого нет, я чувствую такую тяжесть, такую опустошенность…
— Тебе не хватает любви. — Голос Морриган стал ласковым. — Но все, что с тобой произошло и происходит, закаляет тебя. Тебе предстоит выиграть много сражений, разрешить много загадок. И всегда, дитя мое, у тебя будет выбор.
— Уклониться — это не выбор. Итак, мы придем сюда и победим. Потому что должны сделать это. Я не боюсь умереть. Нельзя сказать, что хочу, но не боюсь.
Она снова окинула взглядом долину: клочки тумана и торчащие из них скалы. И как всегда, по спине пробежала дрожь. Она увидела себя, распростертую на земле. Окровавленную. Убитую.
Ей хотелось спросить, правда ли это, или игра воображения, но Блэр знала, что богиня не ответит.
— Ну что ж, если мне суждено умереть, — решила Блэр, — я захвачу с собой чертову кучу этих тварей.
— Через неделю вы, круг шести, придете к Пляске Богов и перенесетесь в Гилл.
Блэр отвернулась от склона и посмотрела в лицо Морриган.
— Неделя.
— Неделя, считая с сегодняшнего дня. Вы сделали все, что должны были сделать. Собрались вместе, многому научились и теперь отправитесь в Гилл.
— Как?
— Узнаешь. Через неделю. Ты должна доверять своим товарищам, своим чувствам. Если круг шести не доберется до Гилла и не явится туда в назначенный час, твой мир и все остальные миры погрузятся во тьму.
Солнце погасло. В наступившей темноте Блэр услышала крики, вой, плач. В воздухе вдруг запахло кровью.
— Ты не одна, — сказала Морриган. — Даже здесь.
Потом все исчезло. Блэр смотрела в глаза Ларкина, чувствовала его пальцы, сжимавшие плечи.
— Ну вот, ты здесь, ты вернулась. — Она была так ошеломлена, что не сопротивлялась, когда Ларкин притянул ее к себе, обнял и прижался губами к ее волосам. — Ты вернулась, — повторил он. — Что это было, вампир?
— Нет. Уф. Отпусти меня.
— Не торопись. Ты вся дрожишь.
— Да нет. Это ты дрожишь.
— Возможно. Ты меня до смерти напугала. — Он слегка отодвинулся. — Ты стояла и смотрела в пространство невидящими глазами. Не слышала, когда я окликнул тебя. Не видела меня, когда я стал прямо перед тобой. А твои глаза… — Ларкин прижал губы к ее лбу. «Так родители проверяют, нет ли у ребенка температуры», — подумала она. — …были такими темными и глубокими.