На подушке, под одеялом, там, где только что лежало его затекшее плечо, он разглядел розовый чепчик и резко откинул одеяло. Ноги у него подкосились, и Иван упал на пол, где и просидел до приезда «Скорой». Сначала тихо заплакал, потом – завыл.
Если б он тогда не напился…
Если б он тогда сразу же вызвал «Скорую»…
И еще много «если» крутилось в его голове. Все тогда было бы по-другому.
Его ни в чем не обвинили.
Врач-патологоанатом объяснил Ивану причину смерти.
– Вскрытие показало SIDS – синдром внезапной смерти грудного ребенка.
– Я не совсем понимаю… – Иван плохо соображал, о чем ему говорят.
– Дело в том, молодой человек, что это мало кто вообще понимает. Дети умирают, институты исследуют.
– Ну и что? Что-нибудь…
– Ученые установили, что у внезапно скончавшихся младенцев существовало отклонение в работе мозга. В результате ребенок может запутаться в одеяле, а удушье не вызывает у них кашля или плача.
Ох, как же хотелось Ивану сознаться и получить двадцать лет!
«А лучше бы меня расстреляли!»
Хотелось, но он быстро остыл, понимая, что Анечку не оживишь. А теперь, оказывается, он и не виноват вовсе.
Марина сразу же из морга уехала к родителям в деревню. Иван увидел ее через три дня на похоронах, но подойти не решился. Так и простоял в стороне. А вечером напился в стельку.
Еще через неделю приехал тесть и забрал Маринины вещи. Он же и сообщил Ивану о разводе.
– Ты пойми, потерять ребенка – это же… это же… – Бывший родственник не смог закончить фразы. – В общем, вам надо пожить отдельно. Какое-то время.
Мировой мужик. Знал, что его дочь и близко к Ивану не подойдет, вот и успокаивал.
Вечером Иван снова напился.
Теперь, спустя пять лет, она позвонила ему.
– Здравствуй, Марина. – Во рту пересохло. Каждое слово резало глотку.
– Ваня, как ты?
– Все нормально. А у тебя как дела?
Как он сейчас хотел, чтобы она оказалась рядом! Как ему не хватало ее! Все эти годы не хватало. Иван вдруг почувствовал себя так одиноко, что захотелось выть. Как тогда, когда разрушилась его жизнь.
– Я сейчас в Москве. Работаю. В общем, все нормально. – Пауза. – Ваня, у тебя точно все в порядке?
– Знаешь, если даже что-то и случилось, я этого не заметил. – Иван попытался улыбнуться.
– Это хорошо. А то мне сон приснился. Кошмар. В точности, как тогда… В ночь, когда умерла Аня. Я не рассказывала тебе. Я шла по кладбищу и смеялась. Смеялась, понимаешь?
Он не понимал, но то, что смеяться во сне – это к слезам, знал с детства.
– Это к слезам, – сказала Марина и замолчала.
– М-м-м…
– Мне тебя не хватает, – вдруг на одном дыхании проговорила она.