– Сука, ты хотя бы понимаешь, что убиваешь людей?!
– Людей? Человек – это живое существо, обладающее даром мышления и речи. Понимаешь, Эдуард Филиппович, обладающее даром мышления! А эти твари никак не вяжутся с этим понятием. – И он снова улыбнулся.
Эдуард не смог больше сдерживать боль и ненависть. Он набросился на скалящегося врача. У Соколова была хорошая реакция, он ловко поднырнул под руку Эдика и дважды ударил его. Жиров упал, стукнувшись головой об шкаф с энциклопедиями. Перед тем как упасть, он видел, что Илья Сергеевич продолжает улыбаться.
– А теперь пошел вон отсюда!
Эдик поднялся, пошатнулся и, не оглядываясь, вышел из кабинета Соколова.
– Совсем мозги пропил, а туда же. Людей ему жалко…
* * *
Жиров вышел на улицу. Остановился, смахнул слезу.
Как же муторно, тяжело внутри! Как жить-то дальше? Он все знал! Он знал, что убивает людей, и ничего не сказал. Что теперь делать? Пойти в милицию? И что? В лучшем случае его пошлют, а в худшем…
О том, что будет в худшем, ему думать не хотелось. Эдик прекрасно знал: за доведение до самоубийства есть статья. Но это еще надо доказать. Если все-таки докажут, то и Эдику достанется. Кто дал парням диск? Не кто иной, как соучастник Эдуард Филиппович Жиров.
«Нет, в тюрьму я не пойду. Лучше умереть».
А если не докажут, то и смысла никакого нет обращаться в милицию.
Хотелось выпить. Во рту пересохло, в голове гудело. Эдик достал из внутреннего кармана куртки рваный кошелек. Открыл его. Достал мятые сторублевые купюры и пересчитал их. Тысяча двести рублей.
«До конца жизни хватит», – усмехнулся он и пошел к киоску с многообещающей надписью: «Утоли свою жажду».
Когда Эдик входил во двор своего дома, он сразу же увидел парней в кожаных куртках. Этих двоих он узнал бы даже с завязанными глазами. Он их ждал.
Сердце забилось сильнее.
«Если они сейчас меня убьют, то поделом мне».
Эдик подходил к подъезду, медленно переставляя ноги. Он пытался пройти незамеченным, насколько, конечно, это позволял пустой двор, чувствуя себя тараканом, которого вот-вот заметят и обязательно прихлопнут тапком. Ох, как хотелось выпить! Жиров уже собирался войти в черноту подъезда, когда его окликнули:
– Эдик!
Он повернулся. У скамейки под засохшей ивой стояли Алексей и Иван.
– Ну, куда же ты пропал? – широко улыбаясь, спросил Лешка. – Мы прямо обыскались тебя.
– Ребята, – разлепил пересохшие губы Эдик, – это я виноват.
Улыбка мгновенно сошла с Лешкиного лица, и он со всей силой ударил Жирова под дых. И настолько быстро, что сам от себя не ожидал такого. Эдик согнулся пополам, но сумку с водкой не выпустил.