Идти по единственной тропе, ориентируясь на чёткие отпечатки конских копыт в свежей золе, было действительно несложно даже для самого начинающего следопыта. Намолчавшаяся за ночь иудейка трещала не останавливаясь, как станковый пулемёт. Молодой человек осторожно поддерживал разговор, однако на самом деле в мозгу у него билась трезвая, но неприятная мысль — вот если они действительно дойдут до Рая, то ведь его-то уже туда не пустят… Он — проклятый. Однако это ведь не значит, что Рахиль обязана разделить его судьбу. Он решительно ускорил шаг, что бы ни было, его любимая девушка всегда достойна Рая, а там… увидим!
В конце концов, что такое семь лет, если она может регулярно забегать к нему в гости, а он поставит себе казачью хатку где-нибудь поближе к границе. Или вообще устроится младшим научным сотрудником на летающую тарелку, Док по-трезвому предлагал. Автоматически подняв взгляд к серому небу, задумчивый подъесаул лишний раз отметил отсутствие учёных-собутыльников и почему-то почувствовал себя из-за этого ещё более одиноким…
— Ванечка, шо вы так явно переживаете по этому дурацкому договору, — с убийственной точностью и нежностью влезла в его сокровенные мысли боевая израильская подруга. — Утешьтесь логикой — его нет! Просто нет, вы же ничего не подписали!
— Он здесь. — Бывший филолог, вздохнув, постучал себя пальцем по лбу. Будь звук долгий и гулкий — не так обидно, однако философской пустоты в казачьей голове явно не было.
Рахиль ещё раз погладила его по руке и, заглядывая в глаза, продолжила:
— И шо с того?! Кто куда вас прижучит, за какое место? За то, о чём вы подумали, без договору (или предоплаты…) никак нельзя! А где он есть? Как его можно пощупать руками и полюбоваться на ваш размашистый автограф? А без вашей закорючки на гербовой бумаге, в трёх экземплярах, с печатью от нотариуса, оно всё будет сплошная фикция! И не надо так много расходовать совесть…
— Но… он сдержал своё слово.
— Ой, я вас умоляю! А вы шо-нибудь слышали о законности юридических договоров, данных под явным односторонним давлением?!
О том неосторожном факте, что никакого «давления» не было и в помине, Иван сказать не успел — гневные оранжевые глаза зависли перед нашими героями, тускло полыхая на фоне сумрачного дня. Во мраке ночи они, конечно, светились куда как эффектнее…
— Вот мы и снова встрети… — Довершить многозначительное приветствие голосу не удалось.
Так он был просто заглушён длинной очередью «галила», прямо между глаз! Никакого вреда пули, разумеется, не причинили, но чисто психологически…