— Я уже ничего не понимаю. Слушай, Леша, давай выпьем, что ли?
— Что ж. Давай выпьем, — вздохнул Алексей.
Ну как объяснить Сереге дурное предчувствие? Спектакль начался и конец, судя по всему, не скоро. А вдруг там, в пьесе, есть еще жертвы? Неожиданные ходы?
Леонидов принес из беседки теплую бутылку водки и две рюмки.
— Тьфу, гадость! — сказал Серега, разгоняя руками летающие вокруг одуванчики.
— Согласен. Теплая, противная.
— Значит, ты решил самостоятельно вычислить убийцу? — уточнил Барышев, закусывая теплую водку остывшим шашлыком.
— Ну, во-первых, не хочу, чтобы эта «Смерть» появилась в печати, а во-вторых, не могу представить, что его поймает Игорек Михин. Про тупых оперов ты у Клишина читал?
— Что, честь мундира задета?
— А не надо всех считать глупее себя! Я и Сашке уже об этом говорил, и тебе повторяю.
— Ну если тебе еще раз понадобится физическая сила…
— Ты мне всегда нужен.
— Да?
— Знаешь, Барышев, я пьяный, потому признаюсь: втайне я тебе завидую. Если бы я был таким высоким и сильным! А главное, спокойным. Ты по жизни идешь, как по проспекту, а я все закоулки какие-то ищу. Мало того, помойки на пути попадаются. Кажется, что неприятности сами меня ищут. Ну почему Клишин оказался именно моим соседом по даче? Почему, допустим, не соседом твоей тещи?
— Так. Рюмку поставь. Разговорился! Нам еще террасу фанерой обшивать.
— Это мы завтра, с утречка, — зевнул Алексей. — Сегодня у нас праздник. Аида купаться!
— Ты не потонешь? Водочки выкушав и употребив безмерно шашлычков? — прищурился Се-рега.
— А ты на что? Я видел, как ты плаваешь. Парочку захлебнувшихся Леонидовых вынешь из воды одной левой.
— Раз доверяешь, пойдем. Женщины! Купаться! — заорал Барышев так, что Анечка с Александрой вздрогнули и вскочили.
— Сережа, ты нас напугал! — начала выговаривать мужу Анечка.
— А чем вы так увлеклись? Пошли охладимся, дамы.
…Речки в деревне Петушки не было, не повезло местным жителям. Но дачники скинулись и экскаваторщик вырыл пруд, вполне пригодный для купания. На пологий бережок завезли несколько машин речного песка, чтобы создать иллюзию настоящего пляжа. Песок со временем куда-то рассосался, как от всего хорошего от него остались только приятные воспоминания. Реальность же была сурова: в пруду завелась тина, а в тине — пиявки и лягушки. Но когда на улице больше тридцати градусов жары, уже все равно, с кем вместе ты будешь плавать, в смысле, с какими животными.
Женщины повизгивали на берегу, вглядываясь в мутную воду, не плывет ли что-нибудь зеленое, лупоглазое, а Барышев с Леонидовым бултыхнулись с разбега в пруд и поплыли, отфыркиваясь, к противоположному берегу.