— Никто так не думает, подполковник. Просто ребята просили сказать, что мы все готовы подписать коллективное ходатайство и передать вам, — резко сказал Лэндерс чужим голосом. — Если вы не против.
Каррен удивленно вскинул голову. Он произнес те же слова, что и Стрейндж в разговоре с Преллом.
— Ходатайство? В армии? Вы что, рехнулись? — Он долго и задумчиво смотрел на Лэндерса. — Вы, я вижу, горой за него, а?
— Его уважают, — отрезал тот, другой внутри Лэндерса. Сквозь гладко выбритое добродушное лицо Каррена Лэндерс видел вершину холма и лица раненых с белыми потеками. — Но дело не в этом, вы нас вряд ли поймете. Мы — порода особая, а на остальных нам глубоко наплевать. Не то чтобы мы за Прелла горой. Каждый из нас… как бы это получше выразиться… как вкладчик. Каждый вкладывает свой крохотный капиталец во всех других. И если кто-то выбывает, мы теряем свой вклад. А терять не хочется, потому что вкладывать больше нечего, понимаете?
— «Не спрашивай, по ком звонит колокол», — процитировал Каррен.
— Джон Донн, как же, — зло усмехнулся Лэндерс. — Это все дерьмо. Теория. Поэзия. У нас — совсем по-другому. У Донна — про человечество. А мы не все человечество. Плевать мы хотели на все человечество. Может, нам на самом-то деле и друг на друга плевать. Но наш единственный капиталец — все же мы сами, другого нет. Поэтому мы готовы подписать ходатайство и подать его куда скажете. А там — будь что будет. Даже если нам светит тюрьма, все равно подпишем с превеликим удовольствием. Лишь бы помочь парню.
Каррен решительно встал из-за стола. Лицо у него было бледное, но не злое. Лэндерс подумал, не переборщил ли он, хотел же быть вежливым и почтительным.
— Вы понимаете, чем это может кончиться? — проговорил Каррен. — Он едва держится. Он же может умереть!
— Пусть лучше умрет, раз ему так хочется. Вам это любой скажет. Дайте парню спокойно умереть, если уж на то пошло. Что у него осталось, кроме как умереть? И умирал он уже, умеет умирать. Мы все умеем.
— Я не могу вам ничего обещать, сержант, — негромко сказал Каррен. — Мы сделаем все, что в наших силах. Поверьте, невелика радость — оттяпать у человека ногу. Но мы можем оказаться вынужденными.
— Значит, вы не хотите, чтобы мы написали ходатайство?
— Пишите, если вам от этого легче. Однако на полковника Стивенса это не подействует.
Выйдя в коридор, Лэндерс прислонился к стене, чтобы собраться с мыслями. Там, в кабинете у Каррена, был и разговаривал другой человек, не он. Такого с ним еще никогда не было. Теперь тот, другой, исчез. И Лэндерс не знал, лучше будет от того, что он сделал, или хуже. Или вообще все понапрасну. Он заковылял назад.