Вернувшись в рекреационный зал, он пересказал Стрейнджу весь разговор, только метафору с вкладчиками обошел — сейчас она выглядела напыщенной и глупой — и не упомянул о двойнике. Ни он, ни Стрейндж не могли решить, будет польза от их затеи или нет.
— Может, это хоть расшевелит Каррена малость, — угрюмо проговорил Стрейндж.
Из своего угла за баскетбольной площадкой Кэрол Файербоу знаком дала Лэндерсу понять, что хочет что-то сказать ему. Лэндерс недовольно покачал головой и снова повернулся к Стрейнджу.
— Уинча бы сейчас сюда, — сказал тот с сожалением.
— Я думал, Уинч Прелла терпеть не может.
— Так оно и есть. Я хочу сказать, не любит, и все. Но это ничего не меняет.
Стрейндж предложил заглянуть в буфет, чтобы посоветоваться с ребятами. Он считал, что ходатайство в любом случае не помешает. Уходя, Лэндерс даже не помахал Кэрол.
Когда они пришли к Преллу, тот, не перебивая, выслушал их. До самого безрезультатного конца. Потом так же молча отвернулся, и из-под его прикрытых век выкатились две слезы. Стрейндж и Лэндерс поняли, что надо потихоньку сматываться.
— Ребята, не обращайте внимания, ладно? — хрипло проговорил Прелл им вдогонку. — Я немножко расклеился. Эта история все нервы мне истрепала.
— Вот Уинч придумал бы что-нибудь, — тихо сказал Стрейндж, прикрывая за собой дверь.
Стрейндж и Лэндерс не знали, что Уинч был уже в курсе Прелловых дел. Ради него он нажимал на все кнопки, чтобы ускорить свой отъезд из Леттермана и побыстрее попасть в Люксор. Он был занят этим и в тот момент, когда Стрейндж прикрывал за собой дверь в палату Прелла и говорил, что хорошо бы, их старшой был здесь.
Уинч пока не знал, как и чем он поможет Преллу, но, чтобы выяснить, надо быть там. Хотя и не стоило бы ради такого паршивца.
Уинч узнал о Прелле от Д. К. Хоггенбека. Когда ему разрешили вставать, и он начал ходить, старина Д. К. и Лили пригласили его на обед. Жили они в трехэтажном кирпичном доме недалеко от Пресидио. Лили оказалась прижимистой бой — бабой с лошадиным лицом.
Уинч решил, что можно и принять приглашение, поскольку пить ему категорически запретили. Худшего вечера он и припомнить не мог. Хуже, чем самые паршивые вечера на Гуадалканале. Д. К. и его старуха только об одном и говорили — купили то, приобрели это. Оба были, что называется, не дураки выпить. Уинч давно так не злился, глядя, как они налегают на виски. Зато он узнал о Прелле.
— Помнишь Джека Александера? — спросил Д. К., когда Лили положила на тарелки три огромных бифштекса, причем Уинчу особо приготовленный, без соли. — Он еще на Оаху был, Александер Великий?