Уинч давно научился обращению с офицерами на их собственной, так сказать, территории. Сделавшись уорент-офицером, пользуясь привилегиями члена клуба и правом обращаться с привилегированными на равных, он не собирался отказываться от проверенного правила, надо только его малость подкорректировать.
Весь секрет — в почтительности, независимо от того, что ты на самом деле думаешь. Главное, что ожидает от тебя любой старик из Уэст-Пойнта, — это сыновью почтительность. Чем выше звание — тем больше отеческого желания поучать. Все остальное — техника: почаще вворачивать «сэр» и не драть нос от того, что попал в офицерский круг. На таких смотрят косо.
Почтительность — но безо всякого подобострастия. Почтительность, приправленная шармом, — вот в чем соль. Чего-чего, а шарма Уинчу не занимать: он не толкался за дверью, когда его раздавали. Готовясь к атаке на полковника Стивенса, он собрал все свое искусство нравиться. Так он теперь всегда действовал, с тех пор, как поднялся в разреженную атмосферу, где обитают привилегированные.
— Он, как я понимаю, вместе с вами воевал? Кажется, на Гуадалканале? — спросил его Стивенс.
Полковник стоял, опершись на стойку, и вообще держался по-свойски. Он любил наезжать сюда из Люксора: в командовании Второй армии у него были старые добрые знакомые по Уэст-Пойнту.
В крайних обстоятельствах Уинч был не прочь и соврать. В известном смысле вся его биография складывалась из вранья.
— Точно так, сэр, на Гуадалканале. Но ранило его на Нью-Джорджии.
Стивенс кивнул. Это уже кое-что.
— Многих, конечно, наших ребят зацепило, — добавил он, вздохнув. — Одних на островах, других — на континентальных театрах.
— Совершенно верно, сэр. И большинство не сразу приходит в себя.
— Да, но он уж слишком… Так в чем ваша идея, Март? — спросил Стивенс, беря бокал и улыбаясь. — Вы не возражаете, что я называю вас по имени? Я много слышал о вас.
— Это большая честь для меня, сэр, — не замедлил отозваться Уинч, выдавая самую широкую, самую обаятельную улыбку, какую был способен изобразить, не причиняя вреда своим челюстям. — Я о вас тоже много хорошего слышал, сэр, иначе не решился бы обратиться к вам. Идея в том, что мне не хочется терять опыт этого парня и его смекалку. Это — если коротко.
— Да-да, конечно, — произнес Стивенс. — То, что вы говорите, очень важно. Я тоже не хочу губить хорошего солдата. — Он покачал головой. — Но я считаю, что мне не стоит вмешиваться. Не думаю, что это мое дело.
— Конечно, нет, сэр! Никто и не просит вас вмешиваться. Я — тем более. Просто мы, кадровые военные, видим, что майор Хоган — замечательный гражданский специалист, всем это известно, но… как бы это получше выразиться… проявляет излишнее рвение.