Иногда Редьяра посещала мысль о том, что он хотел бы вернуть время вспять, не позволить Сапфире снять с него заклятье. Но он понимал, что будь по-прежнему волком, принес бы ей только горе. Да сейчас ей тяжело, но было бы в сотню раз тяжелее в роли безмолвной пленницы. Если бы тогда, в той избушке, ему удалось ее удержать…
— Мой принц, — чуть хрипловатый обольстительный голос за спиной. Вздохнув, Редьяр обернулся, чтобы встретиться взглядом с изящной голубоглазой блондинкой. Сердце наполнилось тоской и болью. И слепой бы заметил сходство этой девушки с Сапфирой. "Опять мать взялась за свое", — только вот добилась лишь того, что он снова вспомнил о той, что украла его сердце. Он молча смотрел на мило улыбающееся создание и с каждой секундой находил все больше недостатков в идеальной внешности девушки. Слишком кокетлива, слишком красива, слишком самовлюбленная… Всего слишком. Нет ни глубины взгляда, ни серебра волос. Голубое платье непомерно утянуто на тонкой талии и, кажется, что неведомая принцесса переломится пополам от неловкого движения. Только вот движения незнакомки тщательно выверены и отрепетированы перед зеркалом. Вот она поднимает руку, на которой на золотом шнурке весит веер, и картинным жестом откидывает белокурую прядь со лба, как будто специально примостившуюся там.
— Мой принц, вам, наверное, скучно на этом балу, — она притворно вздохнула и окинула его лукавым взглядом из-под длинных ресниц. — А уж как мне там скучно, кто бы знал. Нет, ваши родители, конечно, постарались на славу, но все эти придворные хлыщи… Надоедливые ухаживания… И ни одного приятного лица. Вот я и решила уединиться в этой библиотеке, а тут, оказывается вы…
В воздухе повисла едва ощутимая пауза, наполненная ожиданием его ответа.
— Что ж, я, пожалуй, не буду вам мешать, — и он взялся за ручку двери, ведущей в сад.
— Постойте! — в ее глазах было замешательство и какое-то беззащитное выражение. — Неужели вы вот так уйдете?
В этот момент она так напомнила Сапфиру, что сердце Редьяра сжалось. А ведь, верно, эту девочку родители заставили заигрывать с ним. И она очень боится не понравится ему.
— Неужели я совсем вам не нравлюсь? — откровенно спросила она и вдруг, встав на цыпочки потянулась к губам принца. Он даже слегка наклонился вперед, чтобы облегчить ей задачу, чтобы не обидеть.
Поцелуй был сладким и легким. Но он не затягивал в омут страсти. Это скорее была дань чужому тщеславию. А эти двое — невольными участниками династических игр. И Редьяру вдруг стало смешно. Отстранив от себя девушку, он легко поцеловал ее в нос, как домашнего питомца, и молча вышел в сад, прикрыв за собой дверь.