— Сейчас за полночь. Не представляю лучшего времени и места, чтобы проверить эту малышку в деле. — Куинн взглянул на меня, в синих линзах отразился яркий свет фонарей автострады. Возвращаясь к нашей беседе — в целом, проблема заключается в том, что он не примет ни единой твоей отговорки. Почему бы тебе, для пущей убедительности, не использовать на нем телепатию?
— Не могу, — ответила я, неодобрительно посмотрев на него.
— Из-за того, что он блокирован?
— Из-за того, что я знаю его пару лет. Я не могу воздействовать на него подобным образом.
— Повторюсь — почему бы и нет? У меня создалось впечатление, что он пытается навязать тебе свою волю.
Ну да, но то был Талон, а то я. Его желания всегда преобладали над всем остальным. Но увещевания и умение стоять на своем разительно отличаются от внушения. А кроме того, если я прибегну к этому, то буду ничуть не лучше его.
— Телепатия — средство защиты. Я отказываюсь прибегать к ней ради чего-то большего.
— Но все же, ты просто превосходно нашла ей применение в «Монеиша».
— Это другое.
— Это не так и ты об этом знаешь.
— Спасая брата, я защищала стаю, и не более того.
— Как скажешь. — Он кинул взгляд в зеркало заднего вида, затем сказал: — Мне показалось, что тот волк не из тех, кто смириться с отказом.
— Он свыкнется с этой мыслью. — Но вспомнив выражение его глаз, вспомнив его торжественное обещание, что он всегда получает то, чего хочет, я начала сомневаться.
Я повернулась на сиденье к Куинну и с минуту изучала его.
— Ну так, а что на счет тебя?
Он не посмотрел на меня в ответ.
— А что на счет меня?
— Сколько времени тебе потребовалось, чтобы свыкнуться с мыслью о Эрин?
Он криво и вымученно улыбнулся, после чего ответил:
— Как показывает опыт, я до сих пор не свыкся.
Это был неоспоримый факт.
— Так как долго вы пробыли вместе?
— Девять месяцев.
— Когда ты выяснил, что она делает?
Выражение его лица помрачнело.
— Далеко не так быстро, как того хотелось бы. — Немного помолчав, он добавил: — Четыре месяца назад.
Всего лишь четыре месяца назад. Неудивительно, что ему до сих пор больно. Не мудрено, что он до сих пор зол.
— И как давно Эрин в борделе?
— Два месяца. — Куинн пожал плечами: — Потребовалось время, чтобы купить ее компанию.
— Ты собираешься оставить ее там?
— Да.
— Ты сам понимаешь, что наказание не соответствует преступлению.
Куинн неожиданно усмехнулся, не скрывая первобытной ярости:
— Она сама себе уготовила ложе. А теперь пусть проваляется на нем вечность. Мне наплевать.
Резкость его слов послужила мне острым напоминанием, что этот мужчина, возле которого я сидела, был вампиром. Редким вампиром, стоит признать, и очевидно, что у него до сих пор сохранилась способность чувствовать… может быть это и так, но он все равно оставался вампиром. И очевидно, что он точно так же может быть безучастным и жестоким, как и любой из его вида.