В этом не было никакого смысла. Все случившееся было абсолютной бессмыслицей.
— Он знал твой номер, а ты не отключила телефон.
— Им не было нужды вести за мной спутниковое слежение, должно быть у меня в руке установлен «маячок».
— Тебе следовало рассказать об этом.
— Это не Миша организовал нападение. — Я убедила себя в этом. Мне пришлось. В противном случае, я бы никогда больше не смогла доверять своим инстинктам.
— В таком случае, почему бы нам не пойти и не спросить у него? — произнес Куинн с холодным выражением лица.
— Почему бы нам не дождаться Джека и не узнать его мнение?
В лице Куинна ничто не изменилось, но я почувствовала, как меня захлестнуло волной его гнева.
— Отлично.
Он развернулся на пятках и направился к выходу. Я просто смотрела ему вслед, хотя на самом деле в этот момент все, что мне хотелось, это удержать его и заняться любовью. И это желание было вызвано не лунной горячкой. Скорее, это был порыв удержать что-то хорошее, ускользающее сквозь пальцы, как песок.
Со вздохом, я включила воду в душе и, дождавшись, когда потечет горячая вода, вошла в него. Смыв кровь и пот, я рассмотрела свои разномастные раны. Живот был болезненным на ощупь, его радужный окрас пересекали три бледно-розовых рубца. Руки, равно как плечи и бедра, были усеяны несколькими заживающими рубцами. Должно быть ночью я перекидывалась — хотя и не помню об этом, потому что иначе бы раны так быстро не зажили.
Вытершись насухо, я отправилась на поиски одежды, но тут же обнаружила свою сумку на краешке кровати. Должно быть Лиандер привез ее с фермы. Я натянула юбку и блузку, благодаря Бога за то, что, собираясь в клуб несколько дней назад, закинула в сумку дополнительную пару белья. Одевшись, побрела по широкому коридору, пересекла погруженную в полумрак гостиную и очутилась в кухне, которая была больше, чем вся моя квартира. Сквозь окна виднелись искрящиеся огни, свидетельствующие о том, что у подножия склона располагается множество домов. В отдалении пестрели пенистые гребни волн, ударяющиеся о каменистый берег, невидимый мне.
Лиандер читал газету, сидя за витиевато украшенным стеклянным столом, но когда я вошла, он поднял голову и посмотрел на меня. Его левый глаз почернел, а бледные руки усеивали синяки.
Он окинул меня взглядом, задержавшись на заживающей ране на моем бедре. Во взгляде не было сексуальной подоплеки, лишь беспокойство и забота.
— Полегчало?
— Намного. А ты как?
Он пожал плечами:
— По-моему, мое самолюбие пострадало больше, чем тело. Их было всего лишь четверо, и все же они взяли верх надо мной.