Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним и ощущение дежа-вю. Меня окружали голоса, некоторые из них были металлическими, некоторые гортанными. Свет был настолько ярок и так похож на солнечные лучи, что вызывал резь даже в закрытых глазах. Ощущалось прохладное веянье воздуха, но несмотря на это, моя кожа пылала.
Чем больше прояснялось сознание, тем ярче вырисовывалась картина нарастающего удовольствия и устойчивой боли. Мои руки были заведены за голову, покалывания в кончиках пальцев указывало, что они в этом положение уже какое-то время.
В воздухе витал запах пота, смешиваясь с пьянящим ароматом секса и похоти. Меня испепеляла лунная горячка, ее явная сила говорила о том, что до обращения осталось недолго.
Голой спиной, я ощущала, что лежу на чем-то холодном и жестком, а к животу прижимается чье-то жаркое, как солнце тело. Кожа пылала, каждая мышца дрожала мелкой дрожью.
Тело мяли и тискали до боли знакомые руки. Меня переполняло жаром от каждого глубокого толчка, заставляя двигаться в безудержно-нарастающем ритме, что было мне как ненавистно, так и желанно.
Как и прежде, это не было сном. Во мне был Талон, а я отвечала ему с той же страстью, что и всегда.
Удовольствие все нарастало и нарастало, пока не достигло такой интенсивности, что его стало уже невозможно сдержать. Мы одновременно достигли оргазма, но я прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся из груди громкий стон. Пусть мое тело отвечало на ласки и запах Талона, но сама я была против участия в этом спаривание. И будь я проклята, если доставлю ему удовольствие, позволив понять, что он по-прежнему может довести меня до оргазма.
Сделав последний толчок, он слез с меня и отошел. Комната, что виднелась позади него, была узкой и длинной, противоположная стена была цельностеклянной. Стеклянный витраж завершало удобное кресло, позади которого стояло несколько диванов. Помещение напоминало приватные кабинки часто виденные мной в злачных местах. Единственным отличием служила длинная панель управления и письменный стол, располагающиеся слева от меня.
Наконец, наши взгляды встретились. Талон смотрел на меня с высокомерным видом, в его золотистых глазах читалась насмешка. Я сжала пальцы в кулак, но с руками, заведенными за голову, мне не оставалось места для маневра.
— По ходу, до тебя дошло, что нажаривать полукровку по-прежнему не зазорно, не так ли? — сухо сказала я.