он на самом деле…
— Господи ты боже мой, — сказал Пушкин. — У вас то же самое…
— Я отплыл в Европу следом за ним. Мой друг, знавший «Гордона» по Италии, как раз и определил, с кем мы имеем дело…
— И где же ваш друг?
— Он погиб в Венеции, — сказал По. — Тогда мы чуть-чуть его не настигли… но мой друг погиб, а я уцелел чудом. Я его преследовал по всей Италлии. Поехал в Англию, и там мы ночью вскрыли склеп, после чего никаких сомнений не осталось. Мне донесли, что его видели во Флоренции. Я бросился туда, но он уже покинул Тоскану. След вел в германские государства, а оттуда я приехал, всегда чуточку отставая, в Петербург. И вот теперь он тут. — Молодой американец указал на освещенные окна невидного домика.
— Ну что ж, в последнем сомневаться не приходится… — сказал Пушкин задумчиво. — И что вы намеревались делать?
— Ничего особенного. Посмотреть, не возьмет ли его серебряная пуля.
— А если — нет?
Юноша упрямо сказал:
— Тогда попробую что-нибудь еще. Нужно же его загнать назад в ту тьму, которая его извергла…
— Вот в этом я с вами совершенно согласен…
— Вы мне верите?
— Мне трудно верить, а это совсем другое… — сказал Пушкин. — Но так уж случилось, что ваш рассказ во многом совпадает с моими собственными приключениями, а это заставляет отнестись к нему серьезно…
Он резко обернулся назад, поднимая пистолет, но тут же опустил его, выругавшись:
— Мать твою в рифму… Тимоша, мог ведь и пулю схлопотать за здорово живешь…
— Простите, Александр Сергеич, — покаянно протянул сыщик. — Только жутко стало торчать там одному, в темноте и совершеннейшем безлюдье, да вдобавок казалось, что по углам кто-то мохнатый шмыгает, и не один, и глаза светятся… Лучше уж я с вами. На миру и смерть красна.
— Ты не накаркай, лампурдос, не накаркай, — сердито сказал Красовский. — Ну что ж, господа? Не будем же мы здесь торчать до рассвета, пусть даже и обмениваясь интересными, согласен, впечатлениями? Не потрогать ли нам черта за хвост? А там уж разберемся, который он по счету лорд, и лорд ли…
Пушкин машинально потрогал кольцо на пальце, как обычно казавшееся самую чуточку теплее, чем ему положено было быть. Сказал раздумчиво:
— Собаки там, по-моему, нет, я не слышал, чтобы брехала, когда немец стучался в калитку…
— Да откуда ж там собака? — сказал Красовский. — Собачки, создания божьи, энтих не любят… Не может у него быть собаки, он сам похуже собаки… да и, надо полагать, поопаснее.
— Пойдемте, — сказал Пушкин. — Попробуем пробраться во двор незаметно, а там, осмотревшись, и рискнем, благословясь… — Он обернулся, присмотрелся к самому ненадежному звену в цепочке. — Тимоша, ты уж, мил-друг, изволь оставаться здесь. Толку от тебя там не будет, чувствую, а так, при нужде, хоть полицейских покличешь… хотя и сомневаюсь я, что нам смогут помочь чем-нибудь господа петербургские будочники… Идемте.