Люблю тебя, сына, вижу вас во сне все время и думаю. Вот и все.
До свидания, лапа!
Целую крепко.
Большой привет всем.
Володя.
P. S. Это письмо опять рискну передать. Тогда оно у тебя будет завтра.
Ребенка поцелуй за меня и учи его разговаривать. Интересно, что он скажет первое?! Все.
6 мая 1963 года,
Алма-Ата – Москва, Л. Абрамовой
А я, лапик, солнышко мое, опять поторопился. Просто я забыл, что в кино очень много пятниц на одной неделе. Они мне обещали почти точно, а потом кто-то не достал какие-то столы и из-за этого срочно переходят на другой объект, а я в нем занят. И все равно я свободен 4 дня. Не знаю, куда дену время. Хочет режиссер, чтобы я поехал в санаторий Совета Министров работать над ролью… Но все это за свой счет. Я сказал, что я не министр, что беден и пусть министры и едут работать над ролью, а я повременю. Если ты так и не получила первого письма, то не знаешь, что пока ставка моя 16.50, а в месяц 130 р., т. к. договор аккордный и 25% получу только в конце, а артиста Юхана, когда он опять приедет, я буду долго и зло избивать, – зачем он не бросил письмо. Вчера звонил отцу. Он говорит, что ты после праздника не была, но, наверное, потому, <что> ребенку сделали прививки. Лапа! Ты хотя бы звони туда и передавай, если не пишешь. Ладно?
Малыш! А как сын? Мне папа твой рассказал в двух словах, но ты напишешь лучше. Я его целую. И тебя.
Сегодня воскресенье. Первый день пасмурно, но зато душно. А дождя нет. Вместо него – пыль. Во дворе у нас из бассейна выпустили воду, и купаться нельзя. Сижу в гостинице один, только иногда заходят горничные и донимают, чтобы я прописался. А мне неохота, там ведь очередь, там приехали на какое-то секретное совещание чабаны. От них дурно пахнет.
Люсик! Скорее напиши мне письмо и побольше расскажи, и спроси. Я напишу тебе большое письмо. Жду. Целую вас обоих, люблю.
Володя.
Всем привет, как всехнее здоровье, как дедушка, ходит ли моя мама?
12 мая 1963 года,
Алма-Ата – Москва, Л. Абрамовой
Люсик! Хорошая моя лапа! Любимая лапа! Наконец – письмо от тебя, и сразу как-то лучше. Все твои опасения о том, что буду я сидеть без дела, оправдались. Чуть-чуть поснимался, а сейчас ничего не делаю. Болтаюсь по студии, снимаю мерки. Для чего? Не знаю. Вроде никаких костюмов не надо. «Казахфильм» – это ужасно. Никто ничего не умеет, все делают вид, что работают. Зачем-то каждый день присылают за мной машину и везут на студию, а там я слоняюсь из угла в угол и пытаюсь острить. Безуспешно…
Лапа! Ужасно рано просыпаюсь. Сейчас 8 часов, а я уже часа 2 не сплю. Только что дали письмо, и сел писать ответ. Почему-то письмо шло 4 дня. У нас здесь (у нас) 3 дня были грозы. Прямо как в Москве – море разливанное. Если бы не Толя Галиев, умер бы от тоски и от голода. Совсем нет денег. Гостиницу мне не оплачивают полностью, и я доплачиваю рупь с чем-то. Уже много набежало. Лапа! Я не жалуюсь, а просто описываю положение. Солнышко! Я тебя люблю, больше всех. Зачем закармливаешь ребенка? Как он? Чего говорит? Зачем рассказала отцу про куртку? Это они сделали вид, что ничего страшного, а в душе затаили некоторое хамство. Про 23<-е> я не забуду и дам громадную поздравительную телеграмму. Передавай привет всем в любых выражениях. Люсик! Очень скучаю. Пиши, лапа!