Сразу приехал на Беговую и – к тебе. Очень жаль, что на следующий день не смог, но я перевозил комод, ходил к Любимову (там все в порядке, закончу здесь – и туда), а потом на «Мосфильм» и в аэропорт. Все были поражены точностью, и все спрашивали, видел ли я тебя и дитю (я так думаю, Сергея или Алексея). Тебя я видел, лапа, ты очень красивая, только бледная. Я тебя очень люблю. А я теперь стал настоящий отец семейства (фактически, но не де-юре – это в ближайшее будущее), и я теперь чувствую, что буду бороться за мир, за счастье детей и за нравственность.
У нас здесь были неприятности (в автомобильной катастрофе погибла наша буфетчица – совсем молодая девчонка и покалечились еще двое). А вчера во время съемки раскроил лоб в 2-х местах главный герой. Его шили вдоль и поперек, и он держался. Я съездил к Толяну. Он страшно обрадовался и шлет тебе приветы, поздравления, поцелуи и восторги и советует от 3-го пока воздержаться. Он нормально выглядит, только нос немного переломан.
Так что везет мне. Вдобавок я опоздал на съемку, был жуткий крик и угрозы денежных репрессий, но это без меня, а когда я приехал, никто ничего не сказал, я отшутился. Они все меня немного побаиваются, и это хорошо.
Люсенок мой! Когда тебя выпишут, как маленький, кормишь ли ты его?
Я знаю, – тебе трудно будет сразу писать, но ты на открытке 3 слова, потому что у мамы испорчен телефон, а т<елефон> Влад<имира> Аркадьевича я забыл. Его тоже надо мне. Тогда я буду звонить.
Сейчас посылаю маме твоей много шерсти, больше 1 кг. Все говорят – великолепной. Она обещала связать обоим. Хорошо бы и тебе. Ты попроси. Вообще я все время о вас думаю. А Аркашка наш самый лучший ребенок в мире. Он за меня цеплялся и чуть не плакал, когда я уходил, и я тоже. Люсик! Любимый! Береги себя и наше потомство!
Целую тебя, малыш!
Володя.
Все ребята и Марина тебя нежно целуют, а Н. Эсадзе привет, а Марина и Ялович таинственно переглядываются. Что-то будет?
19 августа 1964 года, Латвия,
Айзкраукле – Москва, Л. Абрамовой
Люсик! Хороший мой! Ты уже дома. Мама мне прислала телеграмму и сообщила. И там написала, что ребенок прелестный. Как ты обходишься с двумя? Какой малыш? Какой у него голос? Я очень скоро приеду насовсем и буду тебе помогать.
Лапа! Ты прости меня, что я опоздал с поздравлением. Но… у нас очень оригинально работает почта – открывается после нашего отъезда на съемку и закрывается перед приездом. Пусть тебе считается подарком пальто.
У нас такие новости. Были мы все в гостях у Толи в Дзинтари. Он – со своей знакомой, с которой у него был роман года 2 назад, когда он лежал в больнице, она его посещала и подолгу была милосердной сестрой, а потом вывезла на взморье, ей 24 года, она не Толиного возраста. Может, женится, наконец. Она переводчица. Только что была в арабских странах и понавезла кучу тряпья и только о нем разговаривает, – это довольно противно. А потом Толя с ней приехал к нам, ходили мы за грибами, их здесь куча, ели их у костра. Толян обалдел, говорит: «Как хорошо!», но уехал в Москву – ему на работу надо.