Следом за молодым дознавателем мы вошли в склеп. Гидеон предупредительно обращал наше внимание на каждую ловушку или шатающийся камень. Запахи соли и старых костей в душном, горячем воздухе стали невыносимыми. Я все больше слабел.
Мы вышли к каменной галерее, располагающейся над обширным подземным залом. Почерневшие лампы чадили, вокруг витали ароматы сухих трав и менее приятных смесей.
В зале молились какие-то создания. Молились – единственное слово, какое я могу подобрать. Двадцать обнажённых, измазанных кровью еретиков проводили обряд тёмных эльдар, расположившись вокруг пыточной ямы, в которой находился скованный цепями изувеченный мужчина.
До меня долетел запах крови и вонь экскрементов. Мне пришлось сдержаться, чтобы не броситься вперёд. Я знал: надо беречь силы, иначе я просто упаду в обморок.
– Вон там, видите его? – прошептал мне на ухо Рейвенор, когда мы подползли к краю галереи.
Вдалеке мне удалось разглядеть бледнокожего упыря.
– Гомункул, присланный кабалом Падшей Ведьмы, чтобы наблюдать за деятельностью Колдуньи.
Я постарался рассмотреть упыря подробнее, но фигуру почти полностью скрывала непроницаемая тень. Мне удалось разглядеть лишь оскаленные в усмешке зубы и некое снабжённое клинками устройство на правой руке.
– Где Пай? – так же шёпотом спросила Биквин. Рейвенор покачал головой. А потом схватил и сжал мою руку. Теперь нельзя было даже шептаться.
В зал вошла сама Колдунья.
Она передвигалась на восьми огромных, клацающих по камням аугметических опорах. Искусственные конечности, напоминающие паучьи лапы, заканчивались острыми крючьями.
Свои настоящие ноги она потеряла ещё за сто пятьдесят лет до моего рождения. Постарался инквизитор Ателат, да дарует ему Император покой.
Всю фигуру Садии скрывала чёрная вуаль, напоминающая паутину. Зло, исходящее от неё, ощущалось почти физически, словно запах пота больного лихорадкой.
Колдунья остановилась у края пыточной ямы, приподняла вуаль иссохшими руками и плюнула в пленника ядом, вырабатывающимся железами, встроенными в её рот позади аугметических клыков. Вязкая жижа поразила жертву в лицо. Мужчина мучительно застонал, когда отрава начала разъедать переднюю часть его черепа.
Садия заговорила низким шипящим голосом. Она произносила фразы на языке тёмных эльдар, её обнажённые собратья при этом корчились и стонали.
– Мы увидели достаточно, – прошептал я. – Теперь она моя. Рейвенор, сможешь взять на себя гомункула?
Гидеон кивнул.
По моему сигналу все бросились в атаку. Мы спрыгнули с галереи, сверкая оружием. Плотный огонь пулемёта Куса разорвал нескольких культистов на куски.