Счастье, которое выпало на долю Джекки, когда она выходила замуж за Онассиса, теперь обернулось унижением. Ее высмеивали за то, что ее не было у постели мужа в последние минуты его жизни. Враждебность общественности била ее больно, как град. Она вновь стала вдовой, но теперь ее не утешала погруженная в траур нация. Никто, и меньше всего родственники Онассиса, не понимали, почему она оставила умирающего мужа.
«Между ней и Аристотелем был заключен договор, согласно которому она могла проводить часть времени с ним, а часть времени с детьми, — говорит Нэнси Такерман. — В тот момент она чувствовала, что должна быть с Каролиной и Джоном».
«Ей позвонили доктора из Парижа и сообщили, что Аристотель умирает, — говорит ее отчим, Хью Очинклосс. — Она уже собиралась в дорогу, когда пришло сообщение о его смерти. Не думаю, что это событие слишком поразило ее».
«Я думаю, она ужасно переживала из-за того, что не оказалась рядом с ним в момент его смерти», — говорит Ли Радзивилл.
Джекки узнала о случившемся рано утром в субботу и весь день не покидала свою квартиру. Она боялась семьи Онассиса и поэтому позвонила Тедди Кеннеди, умоляя его полететь на похороны вместе с ней и детьми. В тот же вечер, одетая в черное, она вылетела в Париж со своей матерью. Дети прибыли позже со своим дядей. В «Орли» ее встретил только личный шофер семьи, который отвез ее прямо в дом Онассиса, где она пробыла десять часов, прежде чем отправиться в госпиталь посмотреть на мертвого мужа.
Помощники Онассиса избегали ее, а родственники практически не разговаривали с ней, сообщив ей лишь, что Кристина не может встретиться с ней, так как приняла успокаивающие лекарства и отдыхает. Самые лучшие отношения у Джекки сложились с сестрой Аристотеля, Артемис, но теперь даже миссис Гарафулидис сторонилась ее, не скрывая семейной вражды к ней. Когда Джекки предложила свою помощь в организации похорон, ей сообщили, что обо всем уже позаботились. Онассис просил, чтобы его похоронили на Скорпио рядом с сыном, и чтобы православный священник совершил скромный погребальный обряд, в котором участвовали бы члены его семьи.
Через несколько часов Джекки отправилась в американский госпиталь. В сопровождении личной медсестры Онассиса и телохранителя она вошла через бронзовые двери в часовню, чтобы попрощаться с мужем. Прощание было недолгим. Не было ни слез, ни вздохов, ни даже прощального поцелуя. Она просто склонила голову, помолилась и через несколько минут вышла. Держась совершенно спокойно, она улыбалась фотографам, ждавшим ее у госпиталя. На следующий день она прилетела с телом мужа в Грецию. Выйдя из самолета, она взяла Кристину под руку и повела ее к ждавшему их лимузину. Они обе сели на заднее сиденье рядом с сенатором Кеннеди, и похоронная процессия направилась на Скорпио. Даже после принятия успокоительных таблеток Кристина не могла контролировать себя. Видя, как ее мачеха улыбается, позируя фотографам, она не могла сдержать своего негодования: «О Боже, — стонала она. — Даже в такой день… как ты можешь…»