— Я напомню тебе о том, что ты сказал, когда сделаю что-нибудь, что подействует тебе на нервы.
Он остановился, а потом усмехнулся.
— Ты моя теперь. — В этих трёх словах заключалось море удовлетворения и эмоций.
— И ты — мой.
Его руки напряглись вокруг нее.
— Я люблю тебя, — прошептала Алекс куда-то ему в грудь.
Джошуа моментально переместился так, что она оказалась лежащей на спине, а он возвышался над ней. Его рука дрожала, когда он убрал прядь волос с её лица.
— Слова «я люблю тебя», не могут выразить то, что ты значишь для меня. — Его глаза, казалось, стали еще темнее, когда она наблюдала за ним. — Ты для меня — все. Воздух, которым я дышу. Причина, по которой я живу. Ты принесла радость жизни к долгу и ответственности. Нет ничего, что я не совершил бы, чтобы сделать тебя счастливой.
— О, Джошуа!
Он встряхнулся, а потом криво усмехнулся ей.
— И может быть, я больше никогда не скажу этих слов снова, пока мы живы.
Алекс засмеялась, понимая, что именно он подразумевал.
— Не важно, если ты никогда не скажешь их снова. Главное, я знаю, что ты чувствуешь вот здесь, — она накрыла ладонью его сердце.
Джошуа скользнул своей ладонью на её сердце и улыбнулся, когда почувствовал его тяжелые глухие удары.
— Я утверждаю своё право на тебя, на свою Пару и супругу, Александра Райли Страйкер. Моя, до скончания моих дней.
— Я тоже утверждаю своё право на тебя, Джошуа Страйкер. Мой, до скончания моих дней.
Из её глаз скатилась слезинка, он наклонился и поцелуем осушил её. Даром что сил у неё не осталось, знакомый жар опять начал разгораться в её теле.
— Снова?
Джошуа передвинулся так, что она вновь оказалась под ним. Она почувствовала на своём бедре тяжелый вес его уже готового члена.
— Снова, — прошептал он, проводя губами по изгибу её уха. — И снова. И снова.
Алекс разомкнула губы и вздохнула. Его язык ласково обвёл их контур, и она решила, что не такое уж и усталое у неё тело, в конце-то концов.
Джошуа удовлетворенно вздохнул, когда Алекс прижалась к нему поближе. Он потерял счет времени, сколько занимался с ней любовью. Она его доконала. Их соединение изменило его, он ещё не мог даже полностью всего осознать. Конечно, их совместная жизнь будет той ещё. Он мысленно усмехнулся. Даже когда она станет старой седой бабушкой, она всё равно будет строить по струнке и его, и их детей.
Его рука скользнула по её животу. Его дети. Только представив её раздавшейся, с его ребенком в животе, ему захотелось завыть. Но чтобы такое произошло, было ещё рано, пожалуй. Оборотни-женщины редко когда беременели с первого раза. Природа дала им для полного созревания несколько лет, прежде чем они достигали наиболее благоприятного детородного возраста. Однако мысль об этом сносила крышу. Ему удалось сдержаться, но с немалым трудом. Хотелось, чтобы весь мир знал, что она — его.