Ее дыхание ускорилось, стало поверхностным. Алекс почувствовала, что её трикотажная рубашка и джинсы вдруг стали стесняющими, неприятно грубыми для ее чувствительной кожи. Пульсирующая боль снова началась внизу ее живота. Девушка чувствовала себя пустой, нуждающейся. Впервые в жизни она по-настоящему хотела мужчину.
Но только не любого мужчину, а Джошуа Страйкера. Оборотня.
Мысль испугала ее, едва придя ей в голову. Алекс больше не узнавала себя. Она тянулась к его силе, его запаху, к той нежности, с которой он целовал ее.
— Не думай, — потребовал он, лёгкими поцелуями покрывая ее щеки, лоб и нос. — Просто чувствуй. — Его язык проскользнул между ее губами в рот — пробуя, постигая, исследуя. Не было ни единого местечка, которого бы он не коснулся. Когда он погладил ее язык своим, девушка покачнулась. Ухватившись за его плечи для поддержки, она стряхнула чувственное оцепенение, одолевшее ее, и вернула ему поцелуй.
Их языки сцепились и переплелись. Алекс не хватало его. У него был вкус запретного плода: горячий, мужской и опасный. Словно густой черный кофе — крепкий и возбуждающий. Это было захватывающе. Алекс гладила руками его мощную шею, пропуская сквозь пальцы его лохматые черные волосы. Они струились по ее рукам, словно темный шелк. Ей хотелось почувствовать их лёгкое прикосновение к своей груди.
Болезненное ощущение, нарастающее между ее бедрами, стало слишком сильным, чтобы игнорировать его и дальше. Закинув одну ногу на его бедро, Алекс качнулась тазом вперед и не удивилась, когда почувствовала значительную выпуклость в передней части его джинсов. Застонав, она потерлась своим холмиком о его твердый выступ, ища облегчения. Влага источилась из её лона, намочив ее трусики. Шов ее джинсов прижимался к клитору, давая ей хоть какое-то облегчение. Но этого было недостаточно. Совсем недостаточно. Алекс хотелось, чтобы его руки трогали ее.
— Джошуа! — воскликнула она, оторвав свои губы от него.
— Черт, да, — пробормотал он. Оттолкнув Алекс от себя, он наклонился, схватил подол ее трикотажной рубашки и сорвал ее с девушки через голову. С низким рычанием, провёл носом по её коже от шеи до груди, вдыхая её запах.
Алекс ухватилась за край раковины обеими руками, вцепившись изо всех сил. Ладонью Джошуа обхватил одну ее грудь. Его язык проследовал по краю ее лифчика и спустился по изгибу груди к передней застежке. Большим пальцем руки он провёл по хлопку, прикрывающему ее сосок, затем накрыл его ртом и с силой всосал.
Почувствовав влажное тепло его рта через ткань лифчика, она отпустила раковину, за которую до этого отчаянно цеплялась и прижала его голову к своей груди.