Джеймс странствовал почти тридцать лет, прежде чем встретил Шарлин. Он был уже готов следовать дальше, когда она сказала ему, что беременна. У него не было никаких сомнений, что отцом был он. Пока она была с ним, она была ему верна. Он знал это как факт. Он мог бы почуять на ней запах любого другого мужчины — без разницы, как бы сильно она ни старалась это скрыть. Нет, ребенок, которого она вынашивала — был его, и с того момента его жизнь впервые за последние десятилетия обрела смысл.
Джеймс следовал по дороге к центральной части города. Ему повезло, что как раз сегодня утром он успел устранить незначительную проблему с выхлопной системой Мустанга. Подъехав к парковке рядом с офисным комплексом, он двинулся на верхний уровень и повернул на свободное место.
Выключив зажигание, Джеймс положил ключи в карман и откинулся на спинку сиденья. Было трудно поверить, что жизнь, которую он построил за прошедшие два десятилетия, в настоящее время была для него потеряна навсегда. Он знал, что не сможет оставаться здесь слишком долго, но надеялся, что у него будет чуть больше времени, чтобы уехать на собственных условиях.
Джеймс знал, что когда Алекс достигнет сексуальной зрелости, ему придется вернуться в стаю Волчьей Бухты для того, чтобы она встретилась с подходящим для спаривания самцом. Выбора не было. Самке при течке нужен самец волк, чтобы удовлетворить ее. Она могла бы иметь так много любовников, как хотела, но мужчина-человек не смог бы насытить ее сексуальный голод. Они доставили бы ей некоторое облегчение, но она всегда оставалась бы неудовлетворённой, тоскуя о большем.
Так было между ним и Шарлин. Она заполнила пустоту в его жизни, когда он в этом нуждался. Только по одной этой причине, не говоря о том, что она дала ему Алекс, — в его сердце всегда сохранится признательность к ней. Неважно, что она отказалась от дочери, чтобы вернуться к жизни, заполненной наркотиками и проституцией. У каждого имелись свои собственные демоны. Он был не в том положении, чтобы критиковать.
И потом, была ещё такая досадная мелочь, что он не постарел за это время на двадцать лет. Это не могло бы и дальше сходить с рук. Люди уже начали поговаривать. Это были пока только случайные замечания — то здесь, то там, но этого было достаточно, чтобы Джеймс понял: пришло время сниматься с места и идти дальше.
Кроме того, он позволил себе слишком привязаться к гаражу. Все его воспоминания из детства Алекс были связаны с этим местом. Ему было грустно уезжать, но он лучше, чем кто-либо знал, что жизнь продолжается. У него все еще была Алекс — и это все, что имело значение.