Джошуа сделал длинный, глубокий выдох. И внутренне взмолился, чтобы то, что он собирался ей сказать, не заставило ее снова выйти из себя и рассердиться на него. Ему нравилось, когда она была такой — нежной и податливой, пытающейся, покачивая бёдрами, прижаться к нему ещё теснее.
Он старался не придавать слишком большого значения ее действиям, зная, что это может быть всего лишь потоком незнакомых ей гормонов, захлестнувших ее тело, в сочетании с выбросом адреналина, вызванным опасностью и их близостью. Алекс понятия не имела, насколько мощными были эти гормоны и инстинкты. Но он-то знал, что прямо сейчас они побуждали ее спариться с мужчиной ее вида и, на данный момент, он был единственным доступным.
— Алекс, — начал он, стараясь смягчить свой голос. — Ты испытываешь эмоции и потребности, которых никогда не чувствовала прежде, но, к сожалению, у тебя нет лишнего времени, чтобы научиться разбираться в них. Я не хочу, чтобы ты в конечном итоге сделала то, о чем в будущем, возможно, пожалеешь.
Не говоря уж о том, что переулок, где кто угодно может в любую секунду пройти мимо, — не то место, чтобы заниматься этим. И туалет был достаточно плох.
Джошуа проглотил стон, когда она потерлась своим холмиком о переднюю часть его джинсов. Даже сквозь толстую ткань он почувствовал ее жар. Он попытался вспомнить, о чем только что говорил. Порывшись в мыслях, отыскал потерянную нить разговора.
— Ты, может быть, почувствуешь себя иначе, когда встретишься с некоторыми из других мужчин. — Последнее вырвалось у него с рычанием. Когда он представил, как другой самец касается её, чувствует её жар, ему захотелось наброситься на нее. Но он должен быть честным с ней. Он — жестокий, бесчувственный ублюдок. Санкционированный убийца. Она заслуживает лучшего.
— А тебе не нравится эта идея вообще, не так ли? — Она провела языком по своей нижней губе, дразня его.
— Черт возьми, — нет, мне это не нравится. Но это то, что я должен делать. Это справедливо по отношению к тебе и справедливо по отношению к другим одиноким самцам стаи. — Джошуа даже не упомянул о том, что если бы он утвердил свое право на нее до того, как привёл в стаю Волчьей Бухты, ему пришлось бы сражаться, чтобы отстоять его.
Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в подбородок. Ее губы были мягкими, и он знал, как чертовски хороши они на вкус. Он слегка наклонил свою голову, и она, воспользовавшись этим, слилась с ним в поцелуе.
…Кто же знал? Алекс потрясло признание Джошуа. Она не думала, что он представляет себе, как много только что раскрыл перед ней. Или может быть, сделал. Он отказался от нее, но не потому что не хочет ее, а потому что благороден и честен.