Ей бы лучше привыкнуть к этому, если она собирается попробовать соблазнить его в последующие несколько дней. Алекс знала, что он хочет ее, но не сделает этого из-за своих понятий о чести. И хотя Алекс с уважением относилась к этому, она не собиралась пустить на самотёк ближайшие дни, не попытавшись закрепить хоть какие-то отношения.
Джошуа с лёгкостью мог бы покинуть её, когда бы они достигли Волчьей Бухты. От этой мысли ее живот в панике скрутило. Алекс хотела быть уверенной, что этого не произойдет. Ему было бы гораздо труднее поступить так, если бы между ними сложились некоторого рода физические и эмоциональные узы.
— Хорошо, — пробормотала она. — Держи себя в руках. — Потерев руками щеки, она подняла голову. По крайней мере, Джошуа, казалось, не заметил того, что рубашка была чуть коротковата, чтобы в достаточной степени все прикрывать.
Она должна действовать как искушённая женщина, которая привыкла, что мужчина видит её полуголой. Подумаешь, большое дело! Мышцы ее лона судорожно сократились, напомнив ей, большое ли это дело. Не обращая внимания на растущую боль между бедрами, которая, казалось, никогда полностью не отступает, она почистила зубы, расчесала волосы и намазала лосьоном, который Джошуа купил для нее, свои порозовевшие нос и щеки.
Сегодня, когда они топали по всему городу, её лицу досталось-таки от солнца.
Закончив, Алекс воспользовалась туалетом и вымыла руки. Она была готова, как никогда. Прижав руку к животу, девушка пробовала успокоить бабочек, порхающих внутри него. Она собиралась спать с мужчиной впервые в своей жизни. Конечно, если допустить, что они всё же переспят. Его большое тело будет лежать рядом с ней, а кровать была не так уж велика. Они были бы вынуждены коснуться друг друга рано или поздно. По крайней мере, могли бы, если бы у неё было что сказать по этому поводу.
В тот момент, когда дверь ванной комнаты за Алекс захлопнулась, кусок пиццы выпал из рук Джошуа обратно в коробку. Всё, он — мертвец. Наблюдать за ней, прогуливающейся по комнате в футболке, одетой на голое тело и паре носков, было настоящей пыткой. Его неотступный взгляд следовал за каждым шагом на ее пути. Обольстительное покачивание бедер, соблазнительная задняя часть ее шеи и дразнящие, едва промелькнувшие перед глазами, молочно-белые округлости ее задницы, чуть ли не заставили его проглотить язык. Его член стал тверже, чем стальной шип.
Его кожа зудела, так как волк внутри него рвался наружу. Животная его часть требовала сейчас же установить своё право на нее, не желая ничего оставлять на волю случая или давать ей возможность выбора из других одиноких мужчин стаи. Слова брата эхом отозвались в его мозгу.