Мальчик протянул Громову бутылку. Денег он не просил. Даже намека не сделал на то, что Сергей ему чем-то обязан за воду. Журналист отвинтил крышку, сделал маленький глоток, памятуя о том, что от доброго глотка холодной воды в такую жару, можно слечь с простудой, а проваляться в постели несколько дней он себе позволить не мог. В каком бы состоянии он не находился, пусть и в полубессознательном, ему все равно придется гнать из Ливана сюжеты. Горсть антибиотиков поставят на ноги любого. Проверено на практике.
Зубы от холодной воды заломило. Сергей только полоскал рот, согревая воду, потом проглотил ее и передал бутылку Илье.
— Добро пожаловать в Ливан, — сказал мальчик и улыбнулся.
Вот этого Сергей не ожидал. Он даже не нашелся, чем ответить на такое гостеприимство. Будь у него в сумке шоколадка, а лучше три, чтобы всем хватило, он непременно отдал бы их, но шоколад при такой жаре, давно бы растаял, да и не было. Может, все-таки денег дать? По доллару каждому. Итого три на всех.
— Кто вы, дети? — наконец спросил Сергей.
— Мы из «Хезболлы», — сказала девочка.
Громов готов был дать голову на отсечение, что не по своей воле дети здесь ждут тех, кто въезжает на территорию Ливана и дают им попить. Наверняка, так приветствуют в основном иностранцев. Их нетрудно распознать. В любом случае пиар-компанию «Хезболла» проводит очень грамотно. Поскольку знакомство с этой организацией начинается не с суровых дядек, которые с автоматами Калашникова наперевес стоят на границе, и придирчиво осматривают багаж въезжающих, а с глотка холодной воды. Это запоминается, как запомнились ему таможенники в Бен Гурионе.
Ливанцы поставили в паспорта въездные визы.
Пропускной пункт располагался в небольшой деревне, население которой за последние дни заметно увеличилось за счет все пребывающих автомобилей с беженцами. Сирия для них теперь казалась Землей обетованной, пределом мечтаний. Кто-то ждал родственников, которые все никак не ехали, других должны были встретить на границе друзья, но что-то все никак не встречали, у третьих просто не подошла очередь. Пограничники и без этого зашивались от такого обилия желающих попасть в Сирию.
«Как же мы туда попадем, когда время возвращаться придет?» — все задавал себе этот вопрос Громов.
Давным-давно, когда он еще учился в университете, на курсе у него был сириец. Историю КПСС тогда были обязаны знать даже иностранные студенты. Но, конечно, давался им этот предмет с большим трудом, куда как сложнее, чем, к примеру, «Теория взрывов». Сергей взвалил на себя нелегкую ношу сирийца немного поднатаскать в сложной дисциплине. Тот жил в общежитии, хотя мог бы и отдельную квартиру снимать, ведь из дома ему каждый месяц высылали приличную сумму денег, так что в Москве начала 90-х он был почти богачом. Происходил сириец из очень влиятельной семьи, потому что и папа у него был генералом, и один дядя, а сам-то он, как минимум, уж полковничьи погоны должен был заполучить. Вот если бы Сергей знал его адрес в Дамаске, да еще помнил, как его зовут, тогда можно было бы решить много проблем. А историю КПСС они так и не выучили, потому что сириец вытащил из холодильника бутылку с какой-то подозрительной жидкостью, сказал, что она ценится у него на родине гораздо выше, чем водка. Сергей, как ни старался, не мог вспомнить название этого пойла. Вроде бы оно звучало как «Арака». Его надо было разводить водой, жидкость получалась мутной, как классический самогон. Ох, хорошо еще, что сирийцу на экзамене задали лишь два вопроса. Первый звучал так: