Сульман достал коробочку с черным порошком и нанес его кисточкой на рукоять топора. Затем извлек из ящика два тюбика, смешал их содержимое в пластичную массу и нанес на рукоять маленькой пластмассовой лопаточкой.
— Теперь она должна застыть. Подождем десять минут.
— Да-да, — откликнулся Кнутас, едва сдерживая нетерпение. — Я пока схожу за отпечатками Бергдаля.
Когда положенное время истекло, Сульман сковырнул массу. На слепке отчетливо виднелись отпечатки пальцев.
— Осталось только сличить.
Сульман склонился над листом с отпечатками Пера Бергдаля. Через минуту он поднял глаза:
— Совпадают. Я уверен на девяносто процентов.
Кнутас с изумлением воззрился на коллегу.
— Чтобы быть до конца уверенным, я могу отсканировать отпечатки и послать по электронной почте в Центр дактилоскопии в Стокгольме. Ответ мы получим через час, если повезет.
— Хорошо, пошли, — сказал Кнутас.
Ответ пришел через сорок пять минут. Отпечатки пальцев на рукояти топора принадлежали Перу Бергдалю.
«Значит, все-таки он», — разочарованно подумал Кнутас. Получается, Пер Бергдаль сам убил на пляже свою девушку. Стопроцентно они будут уверены тогда, когда придет результат анализа крови на ДНК. Однако если выяснится, что на лезвии топора кровь Хелены, то сомнений не остается. Убийца — ее сожитель.
«Старею, — подумал Кнутас. — Интуиция подводит».
Собрав всех членов следственной группы у себя в кабинете, он сообщил им о результатах.
— Как здорово, черт возьми! — воскликнул Норби.
— Это надо отметить, — сказал Сульман. — Всем по пиву в обязательном порядке. По первому кругу угощаю я.
Оживленно переговариваясь, все поднялись с мест.
Андерс Кнутас немедленно проинформировал начальника полиции лена[7] и прокурора Смиттенберга. Затем позвонил в Стокгольм Карин Якобсон и Томасу Витбергу и сказал, что они могут возвращаться. Часом позже был разослан пресс-релиз. В тот же вечер прокурор ходатайствовал о заключении Пера Бергдаля под стражу. Предполагалось, что суд примет решение по этому вопросу на выходные.
Новость передали по радио и телевидению, опубликовали в прессе. Дело можно было считать закрытым. Весь Готланд мог перевести дух.
Новая неделя оказалась для Юхана более напряженной, чем он рассчитывал. Едва он в понедельник переступил порог редакции, как его вызвали к Гренфорсу.
— Молодец! — похвалил тот. — Отлично поработал на Готланде.
— Спасибо, — ответил Юхан. Он давно заметил, что когда редактор начинает разговор с похвалы, это обычно означает, что от него потребуется что-нибудь экстраординарное.
— Думаю, там больше ничего интересного происходить не будет, — продолжал Гренфорс. — Похоже, ее пристукнул из ревности ее парень.