Всю неделю с некоторым трепетом ждала встречи с закадычной врагиней. Но милая девочка на моем пути не появлялась, и я несколько расслабилась. И напрасно. В пятницу после обеда меня пригласила к себе на рандеву Галина Гавриловна, наш профсоюзный босс. Встретила меня у порога, повертела головой по сторонам, проверяя, не привела ли я за собой хвоста. Убедившись, что в коридоре пусто, плотно закрыла дверь в свой малюсенький кабинетик и, трясясь от смеха, спросила:
— Что же ты творишь, Аня?
Я сразу поняла, что это происки Викуси. Что она опять учудила? Попросила конкретики. Галина Гавриловна вытерла появившиеся от смеха слезы и хрипловато уточнила:
— Ты, оказывается, у нас роковая женщина, вамп, одним словом. Или секс-бомба? Что тебе роднее?
Мне не нравилось ни то, ни другое, и я льстиво предложила:
— А можно я буду просто милой немолодой девушкой?
Галина Гавриловна строго обрезала:
— Нельзя! Ты женихов у красоток крадешь без зазрения совести, значит, должна быть коварной, а не милой. Вот заявление госпожи Панкратовой по этому поводу.
С тяжким вздохом я взяла протянутую мне бумажку. Там на полстраницы мелким бисерным почерком была расписана слезливая история про вечную любовь и гадкую разлучницу, то бишь меня. Меня удивил Викусин почерк. Я почему-то думала, что она пишет крупно и уверенно, а тут были мелкусенькие загогулинки, которые без лупы и разобрать было трудно. Прочитав, я с сожалением констатировала неоспоримый факт:
— Написано плохо. Писателем ей не быть никогда. Хотя фантазия есть. Можно подрабатывать мошенничеством, обманывать доверчивых недотеп.
Галина Гавриловна аж взвизгнула от восторга.
— Ну, я-то не доверчивая недотепа и этой смешной писульке не верю. Не пойму, на кой ляд она вообще ее писала, — теперь профсоюзы личные дела не разбирают.
Я пояснила:
— Да чтобы мне досадить. Выяснилось, что она неверно оценила намерения своего друга, вот и ищет виноватых. А тут я под боком.
Галина Гавриловна с подозрением качнула головой.
— А ты тут и в самом деле ни при чем?
Недовольно дернувшись, я с достоинством подтвердила:
— Я в этой истории личность статическая. Не более.
Собеседница покрутила в руке карандаш.
— Да я тоже так думаю. Но ведь Викуся из этого такой скандал может раздуть…
Я каверзно предложила:
— А если высмеять ее? Причем так, чтобы впредь неповадно было?
Галина Гавриловна призадумалась.
— А как? Ее ведь ничем не проймешь. Она же себя потерпевшей стороной считает…
— А вы скажите ей, что жутко возмущены, полностью на ее стороне и, для того чтобы восстановить справедливость, собираете профсоюзный комитет с единственной целью — рассмотреть ее заявление. И пообещайте, что вызовете Евгения и промоете ему мозги, а для подтверждения ее к нему пылкой страсти — ее родителей, пусть расскажут, как давно и нежно она его любит. Если она не совсем еще дура, то непременно откажется.