— Почему вы хмуритесь?
Гвинет оглянулась и с изумлением увидела Рована Грэма. Он сначала проскакал вперед, а теперь ехал рядом с ней и поглядывал искоса с веселым любопытством.
— Я не хмурюсь, — ответила она.
— В самом деле? А то я подумал, будто вы настолько умны, что беспокоитесь за будущее, несмотря на весь лот радостный шум.
— Беспокоюсь за будущее? — гневно спросила она. — Почему я должна ожидать, что оно может плохо сложиться для королевы?
Лорд Рован смотрел вперед, и в его взгляде была странная смесь веселого любопытства и отстраненности.
— Королева-католичка неожиданно вернулась домой, чтобы править народом, который в прошлом году искренне принял протестантскую веру. — Он снова повернулся к Гвинет и спросил: — Это, конечно, и есть причина вашего беспокойства?
— Сводный брат королевы Марии лорд Джеймс заверил ее, что она сможет почитать Бога так, как пожелает, — ответила Гвинет.
— Да, заверил.
И Рован рассмеялся так громко, что Гвинет посчитала это грубостью.
— Вы считаете, что королева не имеет права чтить Бога? — спросила она и ласковым голосом добавила:
— Если так, то вам, может быть, лучше вернуться в горный край, милорд.
— Какая горячая верность!
— Такая же, как та, которую вы обязаны проявлять по отношению к своей королеве, — отрезала Гвинет.
— Сколько времени вы не были в Шотландии, леди Маклауд? — мягко спросил он в ответ.
— Один год.
— Тогда такие претензии с вашей стороны можно объяснить одним: вы или не так начитанны, или не так умны, как я полагал. Может быть, ваша молодая королева действительно заслуживает такой пламенной верности, но ей придется доказать это своему народу, ведь она так долго не жила здесь. Разве вы успели запамятовать, какая здесь жизнь? Забыли, что в этой стране есть места, где государь или государыня и правительство ничего не значат, а люди верны в первую очередь своему клану? Когда нет войны, мы воюем между собой. Я верный человек, миледи, и горячо предан Шотландии. Молодая Мария — наша королева, и как королеве я не только буду верен ей, но и поддержу всеми силами, которыми буду располагать. Ей принадлежат мой меч и моя жизнь. Но если Мария желает иметь над страной настоящую королевскую власть, она должна узнать свой народ и сделать так, чтобы он полюбил ее. Потому что, если наши люди полюбят ее… никакая битва во имя королевы не покажется им слишком тяжелой. История доказала, что мы безрассудны и слишком охотно умираем за тех, кто страстно желает вести нас в бой. Такова ли Мария, покажет время.
Гвинет недоверчиво посмотрела на него. Слова Рована звучали героически, но в них слышалась и угроза — Гвинет это почувствовала.