Королева Елизавета, сидевшая теперь на английском троне, сама была протестанткой. Однако она была благоразумной правительницей и нелегко подписывала смертные приговоры, но не боялась делать то, что должно быть сделано. Преодолевая препятствия, Елизавета создала государство, в котором никому не нужно умирать за то, чтобы молиться Богу по-своему.
Но здесь, в Шотландии, протестантская религия победила всего год назад, и Рован хорошо знал своих земляков: если они принимают что-то, то не знают в этом предела. И потому он не мог избавиться от страха перед будущим.
Когда они наконец приехали в Холируд, его тревожные предчувствия немного развеялись. Дворец был великолепен и находился за стенами города Эдинбурга. Он был окружен живописными лугами и прекрасными лесами. Первоначально Холируд был просто башней, но при отце королевы его достроили и украсили в стиле шотландского Возрождения. Значительную часть работ выполнили французские каменщики, приглашенные королем. Рован с гордостью подумал, что Холируд может сравниться со многими континентальными дворцами. И сам дворец, и аббатство рядом с ним семнадцать лет назад были сожжены англичанами, но с тех пор были полностью и с любовью восстановлены.
Когда они подъехали ко дворцу, Рован увидел лицо королевы Марии и с радостью заметил, что она явно довольна своим новым домом — отсюда ей предстоит править Шотландией. С момента своего приезда на родину она все время была тактичной, но Рован сам много лет играл в дипломатические игры и теперь знал, что ее восхищение при виде дворца было искренним.
Он заметил, что и Гвинет тоже с тревогой наблюдала за королевой, и его внимание переключилось с монархини на ее фрейлину.
Леди Гвинет — какая-то загадка. По ее словам и поведению ясно, что она серьезно относится к своей должности при дворе королевы. Похоже, она чувствует к Марии то, что считают драгоценностью даже короли и королевы, — истинную дружбу. Но при этом она явно не глупа. Леди Маклауд недолго пробыла за пределами своей страны, и при всей ее глубокой любви к Шотландии, разумеется, понимала, что эта страна может быть опасной, а королева, которая так долго не жила здесь, не могла этого осознать. Может быть, Гвинет чувствовала эти опасности сильней, чем желала признаться даже себе самой.
Когда королева Мария и ее знатные спутники прибыли в Холируд, его управляющий и дворцовые слуги собрались во дворе. Служители, встречая королеву и ее свиту, выполняли свои обязанности с некоторой робостью, потому что ожидали приветствия от новой хозяйки дворца. Мария не обманула их ожидания, а у Рована был еще один случай восхититься ее обаянием и характером: она обратилась к ним вежливо, даже ласково, но при этом оставалась королевой до кончиков ногтей. Лорд Джеймс взял на себя заботу о своей сестре, а остальным, менее знатным ее спутникам, предоставил возможность самим искать свои комнаты, из-за чего произошла небольшая суматоха. Рован слышал, как несколько французов из королевской свиты с облегчением шептали себе под нос, что дворец удивительно удобен, а вслух жаловались, что, к сожалению, в этой некультурной стране нет искусства, музыки и поэзии.