Она кивнула и слабо улыбнулась.
— Вы знаете, что я не могу отпустить вас, — сказала она.
— Я никогда не желал вам того, что вредно для вас. Я всегда предлагал вам только мою верность.
— Я вам верю.
— Тогда в чем дело?
— Я не могу отпустить вас. Я предъявила вам обвинения, теперь их нужно опровергнуть.
— Как вы хотите, чтобы я доказал ложность ваших обвинений?
— Публично отрекитесь от Джеймса. Назовите его тем, что он есть, — предателем.
Рован опустил голову:
— Мария, вы только что сказали, что…
— Что я вышла замуж за слабовольного, бесхребетного и развратного мужчину?
Рован только приподнял бровь и, как всегда в подобных случаях, промолчал, считая, что это лучше, чем соглашаться с таким замечанием.
Мария покачала головой:
— Джеймс вел со мной нечестную игру: сначала поступал так, словно наша знать не прочь поддержать этот брак, а потом твердо стоял против него. Елизавета всегда играет честно. Она знает, что никого, кто мог бы стать ее мужем, ее подданные не приняли бы без войны. Как это нечестно, что королевы должны терпеть эту глупость, а короли нет. Но главное в том, что Джеймс тогда еще слишком мало знал о Генри, чтобы ненавидеть его. Джеймс просто был в бешенстве из-за того, что терял власть.
— Может быть, он был оскорблен тем, что его советы ничего не значили с тех пор, как вы встретили Дарнли.
Королева печально покачала головой:
— То, что случилось между нами… очень горько и гораздо серьезней. Из-за того, что мать Генри была близкой подругой Марии Тюдор, а я католичка… Джеймс решил, что сможет поднять против меня протестантов. Я ни в чем не виновата!
— Мария, прошу вас, измените свое отношение к лорду Джеймсу. Вы были слишком близкими друзьями, чтобы дать этим событиям разлучить вас навсегда.
Мария очень серьезно взглянула на него:
— Я бы высоко ценила вас… но вы так твердо стоите за него.
— Стою за него, но не иду против вас.
Она вдруг встала, прошлась по комнате и сказала:
— Вы знаете, как я была разгневана на лорда Босуэла. Он тогда был здесь в тюрьме, но бежал и теперь снова смог добиться моей милости.
— Вы предлагаете мне бежать? — с улыбкой спросил Рован.
— Может ли королева предложить такое? Никогда! — заявила она.
Но потом Мария наклонилась к Ровану, который продолжал стоять согласно этикету на одном колене, поцеловала его в щеку и произнесла:
— Мне нужно было увидеть вас. Я знаю, что могу верить вам, что вы не станете пересказывать другим мои слова. Добрый день и до свидания, лорд Лохревен!
Она вышла, и Рован не услышал, чтобы замки на двери закрылись за ее спиной. Все же он предпочел подождать — и ждал, пока луна не поднялась высоко над стенами замка.