— Это звонила Вики, она еще на работе, — сказала Кирстен, взглянув на часы. — У производственников проблема с графиком работ, они хотят, чтобы я к ним заглянула. Думаю, лучше пойти сейчас, а это мы продолжим во время уик-энда.
— Конечно, — сказала Элен, закрывая сценарий.
— А ты успеешь к тому времени войти в образ? — с улыбкой спросила Кирстен.
— Постараюсь. По-моему, я уже неплохо знаю роль. Тебе этот образ не по душе, да?
— У меня от Мари Лаво мурашки по спине бегают, — засмеялась Кирстен. — Правда, именно этого мы и добиваемся. — Она взяла сумочку и положила в нее бумаги, а Элен пошла за пальто.
— Можешь остаться здесь на ночь, если хочешь, — предложила Кирстен. — В холодильнике полно еды.
— Нет, я, пожалуй, пойду. Могу подвезти тебя до Сохо, чтобы ты не тратила время на поиски такси.
— Спасибо. У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? — спросила она, надев спортивную куртку.
Элен пожала плечами.
— Я же собиралась провести вечер здесь.
— Извини, что я ухожу так неожиданно.
— Извиню, если скажешь, что ты так же поступила бы и с Анной Сейдж.
Кирстен задумалась. Ей совсем не хотелось злоупотреблять дружбой Элен, но та права: она не отменила бы встречу с Анной Сейдж. Но ведь и не с Анной Сейдж проводила она свободные часы.
— Я возмещу тебе это время, — сказала она, обнимая Элен. — Обещаю посвятить тебе все воскресенье. Согласна?
— Уж очень высокомерно это звучит, — заметила Элен. — Но я переживу, — добавила она с улыбкой, которая исчезла, как только Кирстен отвернулась к двери.
Ножницы скользили у нее в пальцах. На это у нее ушло очень много времени, да и младенец непрерывно плакал. Она уже много раз подходила к колыбели в углу, брала в руки крошечное тельце и успокаивала малыша. Любовь переполняла ее сердце. Она прикладывала малыша к груди, гладила, меняла пеленки и шепотом признавалась ему в своих мечтах. Сейчас он заснул и его светлые пушистые реснички были все еще влажны от слез, а гладкие нежные щечки порозовели. Комнату наполняла успокаивающая незатейливая мелодия музыкальной шкатулки.
Когда она приклеила на место последнюю фотографию, ее губы сложились в улыбку. Она творила счастье для них — для себя и своего малыша! У них должно быть прошлое, так же как и будущее. Они составят семью, все вместе. Она моргнула, почувствовав, как на глаза навернулись слезы. Теперь это была такая прекрасная фотография. Гораздо лучше, чем раньше. Теперь все здесь правильно: мать, отец и двое детишек. Конечно, младенца тоже следовало бы поместить сюда… Из-за этого она сейчас и плакала. У нее не было фотографий ее младенца.