— Я готов на все, чтобы оставить Тома у себя, Кирсти, — сказал он. — На все. И это было единственным, что пришло мне в голову. Только Кемпбел способен изменить твой имидж и склонить общественное мнение на нашу сторону. Мы, конечно, могли бы попросить сделать это кого-нибудь другого, но ведь он написал и о том, как Диллис Фишер преследовала тебя, и если эту статью опубликуют, то, возможно, прекратится, наконец, эта проклятая травля.
Кирстен долго смотрела ему в глаза, потом на губах ее появилась неуверенная улыбка.
— Хорошо, — сказала она. — Подождем и посмотрим, какие вести нам принесет утро.
Лоренс с несказанным облегчением обнял ее:
— Все будет в порядке, Кирсти. Клянусь. В любом случае мы прорвемся. И помни, ничто на свете не сможет нас разлучить, даже ты сама.
Кирстен нежно прикоснулась пальцами к его губам. Ей так хотелось верить ему, забыть о том, что произошло с Элен, и сделать вид, что все это приснилось ей в дурном сне. Однако шестое чувство подсказывало ей, что скоро их разлучат, это уже не зависит ни от него, ни от нее.
— Джейн, что ты тут делаешь ночью? — спросила мать, спустившись на кухню и включив свет.
— Я не могу заснуть, — глухо отозвалась Джейн, уставившись на остатки какао в чашке.
Эми Коттл посмотрела на дочь со смешанным чувством неприязни и раздражения, потом, подойдя к столу, взяла Джейн за подбородок и заглянула ей в глаза.
— Почему ты плачешь? — спросила она.
— Оставь меня в покое, — ответила Джейн, оттолкнув руку матери.
— Из-за этого ребенка? — фыркнула Эми. — Я слышала, как ты рассказывала об этом отцу. По-твоему, они хотят от тебя отделаться, да? Если опекунство присудят его матери, тебе придется уйти.
— Замолчи, прошу тебя, — всхлипнула Джейн. — Это тебя не касается.
— Если они выставят тебя, их нельзя за это винить, — заметила Эми. — Не понимаю, как Лоренс так долго терпит твою надутую физиономию?
— Когда я с ними, моя физиономия не бывает надутой, — парировала Джейн. — Она такая только при тебе.
— Ага, значит, во всем виновата я?
Джейн промолчала, и Эми повернулась к плите, чтобы развести для себя ложку какао.
— Хочешь еще? — спросила она Джейн через плечо.
Джейн покачала головой.
Эми продолжала возиться у плиты.
— Так что же там теперь происходит? — спросила она.
— Они борются за право опекунства.
— Опекунство присудят его матери, — заявила Эми. — Так бывает всегда.
— Почему бы тебе не отправиться спать? — спросила Джейн, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы.
Эми удивленно подняла брови.
— По-моему, ты принимаешь слишком близко к сердцу интересы и дела этой семьи.