Затем наступила пятница, третий день их пребывания в дома Майка. Крис понимала, что не следует все усложнять. Но она хотела больше узнать о человеке, у которого было столько интересных книг и который одел и накормил их, потому что все «просто так произошло». Она снова написала записку: «Буду в библиотеке до 2 ч. Встреча в городе с владельцем дома в 2.30. Вы любите тако? Мы поужинаем около 5.30-6 ч. Приходите, если сможете. К.».
Крис вернулась домой в четыре. Наверху ее записки было написано карандашом: «Я принесу пиво. М».
Крис приняла душ и вымыла голову. Ей не терпелось ощутить его присутствие, его одобрение и заботу. Она пообещала не занимать его дом на долгое время, но ей хотелось узнать немного больше о человеке, спрятавшем все инструменты, чтобы не поранились дети, о мужчине, хранившем классику в одной комнате и современную литературу — в другой. Мужчине, который принесет пиво, несмотря на то что в холодильнике и так есть пиво. Он был здесь, но его присутствие не оставило никакого знака. Он был здесь каждый день? Ждал такого приглашения?
Майк уже не сможет уйти из ее жизни, не оставив следа; она уже не сможет забыть его. Он прочно вошел в их сердца. Их жизнь может измениться навсегда. Как самое незначительное действие способно изменить все.
Приехав, он позвонил в дверь. Кэрри впустила его, и Чикс сразу же зарычал.
— Здравствуйте, мистер Кабино, — сказала девочка. — Мама, мистер Кабино пришел к нам в гости. Наша мама очень аккуратно себя ведет в вашем доме.
— Кэрри, ты можешь звать меня Майком, — ответил он, беря ее на руки. Она была легкая как перышко. Под рукой у него был большой коричневый бумажный пакет. — Тебе уже лучше?
— Разве я была больна? — удивилась малышка.
— Нет, но твой дом сгорел.
— О, это был не мой дом, мы его снимали. Раньше у нас была квартира. Вам уже лучше?
— Разве я был болен? — широко улыбнулся Майк. Ему нравилась игра этого очаровательного ребенка.
— Нет, но мама говорит, что мы заняли ваш дом.
Он весело рассмеялся. Его смех прогремел по дому, и Чикс почти потерял самообладание, угрожающе зарычав.
— Я одолжил его вам, потому что мне так хотелось. Объясните ему, что это мой дом!
— Может быть, если поделитесь с ним тако, вы ему понравитесь.
— Ну уж нет. Мне все равно, нравлюсь я ему или нет.
— Он вас может укусить, если вы не поделитесь, — сообщила девочка.
Майк посмотрел на нее, изобразив такой испуг, что она разразилась хохотом и захлопала в ладоши: шутка удалась.
— На самом деле он вас не укусит, — успокоила она.
Майку очень хотелось бы, чтобы взрослые смотрели друг на друга так же, как это делают дети. Детский взгляд такой открытый, такой любопытный. Они хотят видеть вас. Они смотрят прямо. Не вздрагивая и не чувствуя стеснения, смотрят вам в лицо, чтобы видеть, из чего вы сделаны, что вы собой представляете. И им абсолютно все равно, что вы видите, как они смотрят на вас. Будь взрослые на такое способны, дружба не отнимала бы столько времени.