Она по-прежнему оставалась жутким местом, от которого у меня перехватывало дыхание, а по спине пробегал холод, когда я проходила мимо или просто вспоминала о тех событиях. Я смотрела под ноги, стараясь выбирать места посуше, и уклонялась от встречных пешеходов.
На развилке возле Боулинг-Грин я повернула налево и последние три квартала Уайтхолла почти бежала под ливнем.
Я попала в нижнюю часть Манхэттена — район Бэттери, названный так в честь артиллерийской батареи, которая защищала побережье во времена ранних поселенцев. Судя по адресу, который мне дал начальник Пэйдж Воллис, — дом 7 по Стейт-стрит, — церковь находилась где-то на самом юге острова, сразу перед крепостью Кастл-Клинтон.
При слабом освещении номера домов разглядеть было трудно, и я озиралась по сторонам, надеясь увидеть что-нибудь похожее на католический храм. Люди вокруг спешили к парому на Стейтен-айленд и к автобусам, направлявшимся в другие районы города. Я зашла в кафе и уточнила адрес церкви Святой Элизабет Ситон.
Поднимаясь по лестнице, я поняла, что меня ввел в заблуждение фасад дома. Церковь находилась в частном особняке конца восемнадцатого века, построенном в раннем федеральном стиле. Стройные колонны с ионическими капителями и изящный интерьер благополучно пережили двести лет коммерческой застройки, чтобы дать приют небольшой часовне в честь первой американской католической святой.
Служба уже началась. Я прошла в дальнюю часть зала и села на скамью под кружевным балконом, спрятавшись в его тени от глаз других участников церемонии.
Молитвы чередовались с псалмами. Коллеги Пэйдж один за другим поднимались с мест, превозносили ее достоинства и скорбели о скоропостижной и безвременной кончине. Мужчин пришло больше, чем женщин, все были в строгих деловых костюмах. Дамы постарше прикладывали к глазам платки.
Я не знала, кто из присутствующих посвящен в подробности судебного процесса, кроме начальника Пэйдж и двоих сослуживцев. Ни один из выступавших не затронул эту тему. Я оглядывала комнату в поисках человека, назвавшегося Гарри Стрэйтом, но здесь его не было.
Напоследок спели гимн «Перед лицом ночи». Во время исполнения все поднялись и стояли, пока органист не закончил играть. К тому времени как толпа сгрудилась у выхода, большинство уже обсуждали положение на бирже и перспективы повышения учетной ставки в связи с прогнозом экономического роста. Кто-то собирался помянуть Пэйдж за бокалом мартини в ближайшем баре.
Я отделилась от общей группы и вернулась в последний ряд, чтобы немного посидеть в одиночестве. Мерсер не пришел, и я решила, что он не смог припарковаться в тесном лабиринте соседних улочек.