— Прокурор объяснил, что банда грабителей придумала план, — рассказывала я. — В некрологе, как всегда, напечатали дату и время похорон. Узнав адрес, взломщики решили, что все, кто любил и знал покойного, в этот час будут находиться на церемонии в церкви, и проникли в дом, уверенные, что там нет ни души. Пэйдж говорила, что вернулась с кладбища и вошла в заднюю дверь, спугнув одного из грабителей, который набросился на нее с ножом. Во время борьбы они упали на пол, и бандит напоролся на собственное оружие.
— Чем боролся, на то и напоролся, — вставил Майк.
— Совершенно верно. Когда дело дошло до большого жюри, Пэйдж рассказала, как все произошло, и тогда присяжные, если мне не изменяет память, вскочили с мест и принялись ей аплодировать.
Свисток раскрыл папку и стал просматривать свои записи.
— Ты знаешь, как зовут этого парня?
— Все материалы у меня в кабинете. Что-то вроде Нассан. Абрахам Нассан.
— Почти угадала. Ибрагим.
— К чему ты клонишь? — спросил Майк.
— Это арабское имя. Куп должна была знать…
— Я же говорю, в материалах следствия стояло «Абрахам». У меня даже есть его фотография. Что я должна была знать?
— Тебе не сказали, что он был членом «Аль-Каиды»? — спросил Свисток.
— Мне сказали, что он грабитель. Эбби-домушник. — Я ударила по столу ладонью. — Они хотели ограбить дом, только и всего. Такое случается каждый день.
— Куп считает, что он был приятелем убитой, а вовсе не Эбби-арабом, — заметил Майк.
Я выхватила из сумочки ключи.
— Пошли одного из своих парней на Хоган-плейс. Вот ключи от моего кабинета. Папка лежит в третьем шкафу от книжных полок. Притащи сюда это чертово дело и посмотри его сам. Какого дьявола какой-то прокурор вздумал подсовывать мне подчищенные данные?
— Шеф полиции думает, что окружной прокурор в Фэйрфаксе получил указание от федералов, — проговорил Свисток. — Тогда как раз шло крупное расследование истории с самолетом, упавшим на Пентагон, и все делалось втихую. Они не хотели вызвать панику среди населения. Если один из террористов мертв и его смерть установлена, то нет смысла беспокоить добрых граждан нашего отечества. Но я поверить не могу, что они не сказали об этом тебе.
— Что ж, тогда начинай привыкать к этой мысли. И пошли кого-нибудь за кофе. Две чашки черного, для нас обоих. Нужно обсудить массу вопросов, — сказала я.
— Ты знаешь, чем занимался Виктор Воллис? — поинтересовался Свисток.
— Отец Пэйдж? Он был дипломатом, насколько мне известно.
— Который работал не где-нибудь, а в Египте. Пэйдж говорила об этом в суде.
Свисток бросил на Чэпмена взгляд, явно означавший, что я и в этом факте должна была узреть связь с международным заговором, а не с обычным изнасилованием.