— Ты не представляешь, каково мне, — ответила Джулия. — Я никогда не знала, что такое родной дом. Отец потратил целое состояние, чтобы дать мне образование. Интернат, университет, «Сад азалий»… Наверное, я должна была давным-давно устроиться на работу. Но кроме меня, у него никого нет. Видимо, он считал, что, дав мне хорошее образование, сумеет привязать меня к себе, защитить и уберечь.
— Защитить, уберечь?! Но от чего? — Саманта провела перламутровым ноготком по своей точеной икре.
— От… — Джулия на секунду задумалась. — Наверное, от случайностей и неожиданностей.
— Почему он не хотел, чтобы ты жила вместе с ним?
— Видимо, я напоминала ему мою мать, и ему это не нравилось. — Джулия вздохнула. — Возможно, он сумел перебороть себя. В любом случае, теперь он хочет, чтобы я была рядом.
— А я считаю, он ведет себя как настоящий эгоист. Он надеется, что ты будешь ухаживать за ним в старости. Ты боишься посмотреть правде в глаза. Тебе надо было отказаться ехать к нему.
— Да он вовсе не старый, Саманта. — Джулия задумчиво прикусила губу. — Знаешь, мужу моей кузины Джиллиан столько же, сколько отцу, а кузине двадцать с лишним. А ее падчерица — моя ровесница. Ее зовут Кэти Фэлвуд. По-моему, ты знаешь ее, да?
— А-а, Кэти Фэлвуд. — Саманта скривилась. — Злюка, любит когти показать. Мне она не понравилась. Сколько лет твоему отцу?
— Шестой десяток пошел. Внешне он очень привлекательный.
— Полагаю, директор заповедника отказывал себе буквально во всем, чтобы оплачивать учебу дочери в пансионе Флории Ленфильд. О, эта дамочка своего не упустит! Недаром моя мамочка отправила меня именно сюда!
— Послушай, Саманта, я ведь тебе говорила, что мой отец вполне состоятельный человек. Когда-то он владел плантацией сахарного тростника, продав ее, положил деньги под проценты в банк. А тратит он только на меня. Бедный отец… Все, золотко, я побежала! Ты ведь будешь мне писать, правда?
Джулия побежала по изумрудной лужайке к дому. Боже, сколько воды утекло с тех пор, как она первый раз переступила порог пансиона «Сад азалий»! Как интересно и весело было обустраиваться на новом месте, декорировать гостиные и спальни. Каждый год новенькие студентки учились превращать отрезы дешевеньких тканей в эксклюзивные портьеры, покрывала и занавеси. Сложная наука называлась «Дешево и сердито» — видимо, на тот случай, если кто-нибудь неудачно выскочит замуж за бедняка.
Здания пансиона казались легкими, ажурными, воздушными: огромные окна, отшлифованные деревянные панели, светлые краски. Яркие расшитые подушки, чудесные ковры, удобная мебель визуально расширяли пространство комнат. На стенах в белых рамках висели картины, написанные студентками — неожиданный, но очень удачный элемент убранства.