Они не обманывали никого и никогда.
Не обнадёживали приговорённых к смерти напрасными посулами, и Бизон как никто другой знал об этом. Бывший начальник охраны стоял на коленях в яме и слушал предсмертные хрипы Тагира. Вся растительность на его огромном волосатом теле стояла дыбом, и он боялся даже представить себе, что сейчас происходит под большим металлическим баком. Впрочем, утробное булькание в гробовой тишине хорошо было слышно. По всей видимости, голодная крыса, которую засунули под железяку начала искать выход. А дорога на свободу была только одна: через зарытую по самую шею голову несчастного боевика, через хрипящую и задыхающуюся глотку бывшего подельника, через его внутренности…
— Чего трясёшься? — бесстрастно процедил главный. — Э-ээ, да ты обделался! — он поморщился и отошёл на пару шагов назад. — Ну, так что? Твой дружок общается с теми, кем стал сам и не предрасположен к разговору, а ты? Можешь? Хотя я догадываюсь, кто тебя заплёл, но всё же, хочу услышать от тебя слова не мальчика, а мужа!
— Я скажу, скажу, — затряс жирным в складочку загривком Бизон, затравленно оглядываясь по сторонам. Смеющиеся над шуткой хозяина Городка, его бывшие подчинённые, смотрели на него как на отработанный материал.
И это было правильно!
А чего он хотел? Ему не раз доводилось делать тоже самое, только в качестве исполнителя…
Эх-хх!
Ведь хотел же вместе с Зубом свалить, так нет же! Понесла его нелёгкая за припрятанным и вот, результат!!! Негромкий голос отвлёк от лихорадочных мыслей, которые роились в голове беспорядочно и бессвязно.
— Итак, я хочу знать, что знал второй, который ножиками умел размахивать, как его там?
— З-зуб! — просипел пересохшим горлом несчастный торопливо и услужливо. — Его так все называли, за стальную коронку с ядом…
— Давай без этих подробностей! — поморщился Хром. — Говори по делу.
— А что мне за это будет?
— Да ты никак со мной торговаться надумал? — густые косматые брови удивлённо поползли вверх.
— Что ты, что ты! — вжал голову в плечи Бизон, будто стараясь поглубже забраться в землю, авось не заметят, забудут, оставят в покое.
Но нет, не оставили!
Еле заметный кивок головой и первая тележка с жидким бетоном ухнула в яму.
— Я скажу, скажу, — заторопился толстяк.
— Конечно, скажешь, куда тебе деваться? — усмехнулся его бывший шеф. — Уж тебе ли не знать, КАК заканчивали все те, кто продавал меня…, — и чуть убавив громкость, продолжил. — Итак, я жду и постарайся для себя, ты же знаешь, оттого, что я услышу, зависит, как ты умрёшь, быстро или медленно…
— Да, да! — крупная забрызганная кое-где цементным раствором голова согласно задёргалась. Мольбы о пощаде были бесполезными, такое здесь не прощалось, а вот покинуть этот бренный мир он действительно мог по-разному. И мучения Тагира, который до сих пор мычал и хрипел неподалёку могли показаться цветочками. Хром увлекался историей Востока, а там, умение умерщвлять человека возвели в ранг искусства и способов, как это сделать подольше — было превеликое множество.