– Как тебя зовут? – спросил Малыш, отмечая, что девушка очень красива и пропорциональна, несмотря на свой маленький рост.
– Заура, дочь Альфара, – негромко ответила она, взмахнув длинными ресницами. – А тебя?
– Майкл, – сказал Малыш, размышляя о том, что имени своего отца он не знал никогда. – Майкл, сын Вандера.
– Сейчас ты должен поесть, Майкл.
Она начала зачерпывать кашу небольшими щепотками и вкладывать Майклу в рот. Он послушно глотал, ощущая во рту странный, опять же травяной вкус. Через каждые четыре-пять шепоток каши девушка подносила к губам Никсона пиалу, позволяя сделать пару глотков густого ароматного отвара.
Когда каша была съедена, а отвар выпит, девушка отерла лицо Майкла куском мягкой ткани, смоченной водой. Поправив укрывающее его одеяло, она вышла из комнаты, прихватив с собой пустую посуду.
Веки Малыша мгновенно налились свинцом, и, не в силах сопротивляться навалившемуся сну, он только успел подумать, что это, скорее всего, действие подмешанных в кашу или отвар трав. А в следующий миг он уже спал глубоким живительным сном.
* * *
Почувствовав чье-то присутствие, Майкл проснулся. Ничего не болело, и это уже очень неплохо.
– Я принесла еды, – сообщила сидящая рядом с его ложем Заура.
– Чудеса, – прислушиваясь к своим ощущениям, пробормотал Малыш. – Я совсем оклемался.
Он рывком поднялся на локоть...
Боль накатила, словно тайфун, захлестнув все тело, заставив захлебнуться вскриком. Малыш рухнул на ложе, едва не теряя сознание.
– Тебе еще нельзя вставать, – испуганно воскликнула девушка, подавшись к нему и помогая улечься поудобнее. – Слишком серьезные раны. Слишком мало сил.
Озноб, сменивший боль, заставил Малыша затрястись, стуча зубами. Он попытался спастись от холода, натягивая тканое одеяло, но озноб только усилился. Неожиданно одеяло приподнялось и к трясущемуся Малышу прижалось обнаженное горячее тело – Заура сбросила немногочисленную одежду и скользнула под одеяло.
– У тебя совсем нет своих сил, – зашептала она, обнимая Майкла.
Малыш замер, чувствуя, что озноб исчез, а вместо него в теле рождается совсем иное чувство. И это чувство никак не связано с ранами и слабостью. Напротив, оно слишком явно говорит о том, что силы у Малыша, как ни странно, еще остались. А так как из одежды на Малыше остались лишь травяные повязки, скрыть это чувство от прижавшейся к нему девушки не было никакой возможности. Возможно, сказалось действие трав и благовоний, а может, виной тому было долгое воздержание в условиях армии, но и желания скрывать что-либо тоже не было. Малыш обнял девушку как раз в тот момент, когда она сделала попытку отстраниться. Попав в его объятия, Заура замерла, не предпринимая никаких попыток вырваться.