Майор медленно поднял «Магнум Голд Винг», тщательно прицелившись в середину лба Никсона, и плавно нажал спуск.
У Майкла не было сил даже опустить голову или отвернуться от смотрящего ему в лицо черного зрачка пистолетного ствола. Малыш успел увидеть вспышку выстрела и почувствовал, как страшный удар в голову отшвыривает его тело назад, прежде чем мозг взорвался, рухнув в черную бездну небытия.
* * *
Набат боли безостановочно бил в кромешной темноте, с каждым ударом принося нестерпимые страдания. Тьма пульсировала какими-то сгустками, обжигая, вызывая мучительные спазмы. Хотелось нырнуть поглубже, туда, где тьма становится еще более непроглядной. Туда, где парит покой и холод. Туда, где наконец кончатся все мучения и эта жуткая боль. Тьма закружилась, получив новые краски в виде багровых всполохов. Всполохи начали перемешиваться, заполняя все кровавым цветом.
Он попытался открыть глаза, но веки не раскрывались, словно сшитые опытной рукой хирурга. В кровавой бездне вдруг пришло ощущение тела – разорванного, разбросанного по кускам, болящего каждой клеточкой, слабого и жалкого. Он поднял невидимую руку к глазам и разлепил пальцами веки, заставляя глаза открыться. Кровавая бездна взорвалась потоками света, больно опалившими воспаленный мозг. Он застонал от этого потока света, вновь зажмуривая глаза. Но световые пятна не сошли совсем. Они лишь замелькали хороводом, вызывая тошноту. Не в силах сдерживать спазмов, разрывающих болью его голову, он выгнулся, выжимая то немногое, что было в его желудке. Такое напряжение тела позволило в полной мере ощутить, насколько ему плохо. Так, корчась от боли и спазмов, он пролежал еще какое-то время, пока организм немного не успокоился. Тогда он вновь открыл глаза. Кровавая муть, заполнившая глаза, мешала нормально видеть, но и того, что можно было разобрать, хватило бы на несколько кошмарных снов.
Повсюду пылали развалины жилищ, наполняя все пространство сладковато-едким дымом. Среди этих пылающих остовов валялись растерзанные трупы людей вперемешку с тушами домашних животных и птицы. Приподнявшись на руках, он пополз вперед, не понимая, что делает и куда должен ползти. Изуродованные в страшных пытках тела людей были обезглавлены. Он кое-как поднялся и на подгибающихся ногах поплелся дальше.
На краю площади, рядом с домом вождя, торчал частокол с одетыми на колья сосудами. Он остановился, сквозь кровавую пелену вглядываясь в привлекшие внимание сосуды, и вдруг, рассмотрев, отшатнулся и, не удержавшись на ногах, упал, опять потеряв сознание.