Когда командир построил нас и сказал, что Антон попал в беду и надо идти его выручать, пришлось даже конкурс проводить, кто в лагере на хозяйстве останется. Мне повезло — за умение обращаться с «МГ» я вошел в «группу спасения». И вот теперь моя задача — отсечь противника (если он, конечно, появится) от группы следопытов, что под руководством самого командира ползает сейчас по чащобе, выясняя судьбу нашего товарища. Перед этим, правда, обозленные «старшаки» переловили всех полицаев в деревне. Всех пятерых. Потом, в темпе «выпотрошив» добычу, умчались в лес, оставив меня за главного.
Как я понял из признаний полицаев, наши сгорели из-за того подпольщика, что пошел вместе с Антоном. Пленный, размазывая по лицу слезы, так и сказал:
— Да мы ж ине зауважыли, як яны у веске зьявiлiсь. Васiль, ен убачiу шо хтости з бабами у крынiцы размауляе… Ну… Мы i дайшлi да ix….
Я Тоху давно знаю и думаю, что не стал бы он на главной улице лясы точить, не выяснив, есть ли противник в деревне. А уж описание боя, данное другим полицаем, меня несказанно порадовало:
— Этот, который повыше, руки поднял и второму сказал, чтоб тот тоже сдавался. А тот — ни в какую! Ну мы на него, а первый гад… Ой! Не, не надо больше! Андрейку с хутора лягнул как-то хитро и через забор… Михась за ним. Хотел стрельнуть, значит. А тот не убежал, а за палисадом заховался… Ну и Михасю-то кадык долой да и винтарь забрал. А из него уже Ивана стрельнул. Ну и сбег, конечно. Такой-то прыткий. Да германы гранаты швырять начали. Все без толку, ей-богу… Мы потом опушку-то обшарили. Никого, ей-богу… Будто нежить какая…
* * *
Сразу после стычки меня пригласили «на беседу». Человек пятнадцать разновозрастных военных сидели, образовав круг, и старательно делали вид, что наслаждаются вкусовыми качествами лагерного завтрака. Внутри «оцепления» расположилась группа из пяти человек, главой которой, по всей видимости, был раненый командир, лежавший на самодельных носилках. Как я догадался? Ну не верю я, что у рядового может быть такое властное лицо!
Когда Михаил подвел меня к нему, тот показал рукой на землю рядом с собой.
— Кто таков? Из какой части? — спросил он, стоило мне только сесть.
— Антоном зовут. А откуда не помню. Контузия. Даже как сюда попал, не помню. И, это… Вот, подкрепитесь, товарищ командир, — я протянул ему брюкву.
— Тише ты! — пихнул меня танкист, а раненый пристально уставился мне в переносицу.
«Ну, в гляделки я играть могу хоть целый день!» — усмехнулся я про себя.
— За еду спасибо! — сказал командир и, забрав у меня из руки овощ, первым отвел взгляд.