Я отошел от окна и принялся обыскивать командира эсэсовцев: стащил с него камуфлированную куртку, снял мундир и выгреб все из карманов. Немного подумал и надел на себя и китель, и куртку. Пришлось впору. «Данке, как говорится, шен, майне херрен!» — пошутил я про себя. Дымов от двери молча наблюдал за моими манипуляциями.
— Что смотришь? Солдатам по башке еще по разику дай, а то они с минуты на минуту очухаются. И документы с барахлом забери.
Тут я вспомнил детские годы, когда летом меня иногда отправляли к многочисленным бабушкам в деревню. Я прошелся по комнате, внимательно разглядывая дощатый потолок. Одно место в дальнем углу показалось мне подходящим. Принеся стул и встав на него, я дотянулся до потолка и сильно ударил по доскам. Одна из них вылетела из пазов, открыв проход на чердак. За несколько секунд я убрал остальные и, подтянувшись, оказался наверху.
Крыша была крыта дранкой, и я без особых проблем проделал в ней отверстие. Соседний дом, в котором располагались немецкие наблюдатели, был как на ладони.
«А вы явно расслабились, парни», — подумал я, заметив в чердачном окне силуэт. Когда мы, лежа в кустах, наблюдали за деревней, подобной халатности со стороны противника я не заметил. Тут меня осенило! Свесившись в люк, я спросил:
— Зельц, нигде зеркала не видишь?
— Вон, на стенке висит, — последовал ответ.
— Сними и подай сюда. У солдат нашел чего-нибудь интересного?
— Одна граната, но она непонятная какая-то, я таких никогда не видел.
— И ее сюда давай, посмотрю, что это за загадка такая…
Ждать пришлось недолго, сначала в люке появилось небольшое, сантиметров двадцать на пятнадцать, зеркало, а когда я забрал его, то Дымов протянул мне небольшой стальной цилиндр, опоясанный металлической лентой с кольцом предохранительной чеки на боку.
— Это М-34, ударного действия. Нечасто встречается, но неплохая, — успокоил я Алексея. — Пока я тут рекогносцировкой заниматься буду, ты бы переоделся, что ли? С солдата мундир сними. И еще… Бугая эсэсовского раздень и вещи его в узел свяжи — пригодятся… — Все эти распоряжения я давал больше для того, чтобы успокоить Дымова да и самого себя. Ну не поддаваться же паническим мыслям вроде «Мы пропали!» или «Хрен мы отсюда выберемся!»?
…Взяв в руки зеркало, я подошел к маленькому слуховому окошку, смотревшему в сторону того леса, где мы распрощались с Люком. Поймав луч солнца, я пустил солнечный зайчик. И еще. И еще… Две длинные вспышки… Длинная, короткая, длинная… Три коротких и длинная… Две короткие… короткая, две длинные…
МЫ ЖИВЫ! МЫ ЖИВЫ!