С другой стороны, существовало обстоятельство, которое вроде бы указывало на Гайдека как на преступника. До отъезда Гашпараца из больницы Штрекар говорил по телефону. Вернувшись, со вздохом сказал:
— Гайдека, естественно, дома нет. Ушел около пяти и еще не возвращался. Но мы его разыщем.
Однако — и Гашпарац это хорошо знал — у Гайдека не было зеленого «фольксвагена». Если «фольксваген» вообще существует, если он не плод его воображения.
Он ворочался на диване. Чувствовал — запутанность и усложненность дела овладевают его сознанием, мешая уснуть, и вместе с тем угрожают бредовым полусном, когда любое предположение кажется реальным. Он пытался размышлять трезво.
Было что-то отрицающее участие профессионалов в преступлении. Какой интерес для профессионального убийцы добиваться фотографии? Разве что фотография ставила под угрозу кого-то из банды. Это выглядело маловероятным. Банда, конечно бы пожертвовала — убрала тех, на кого фотография непосредственно указывала, чтобы сохранить всех остальных.
Сомнения не было — причиной нападения на Валента явилась фотография. Он взял фотографию в ателье и, судя по всему, отправился с ней прямо домой. При этом его кто-то подвез на машине, хотя неизвестно, как и откуда. Таким образом, у Валента, когда он приехал на Гредицы, фотография была. А помощники Штрекара фотографии не обнаружили. Очевидно, преступник забрал ее. А это значит — ему нужна была только она.
Гашпарац поднялся и подошел к окну. Стоя за занавеской, совсем как в конторе, он закурил. На противоположной стороне улицы в кроне огромного каштана уже распускались пирамидки белых цветов. Если б знать, что на фотографии было самым важным, все бы прояснилось.
Он открыл шкаф, вынул из пиджака фотографию, зажег торшер возле дивана и сел, поставив на ковер большую хрустальную пепельницу. Пристально вглядывался в карточку. Что же, черт возьми, в ней такого, из-за чего убивают людей?
Снова и снова рассматривал он и взвешивал одну за другой детали и не находил того, существенного. От напряжения и усталости глаза слипались и слезились. Фотография превращалась в черно-белое пятно и расплывалась. Он вздохнул, рука бессильно повисла. Уставился в потолок.
Неторопливо поднялся, направляясь к шкафу, чтобы положить фотографию в карман, помедлил. Поднес к глазам карточку. Взгляд задержался на стекле и на том, что виднелось за ним, у левого плеча Ружи. Автостоянка, несколько машин, зонтики. Он стал пристальнее рассматривать машины, и внимание его привлекла одна. Та, возле которой из-под зонтика торчали чьи-то ноги и рука, отпиравшая дверцу.